Прекрасная незнакомка

— Может, сестричка, и ничего. Может, вовсе ничего. И пускай у меня не имеется детей, уважаемая госпожа депутат Вилард, а ты, мадам, заведомо бессердечна.

Тут она швырнула трубку. В то же мгновение он услышал звонок в дверь, поток эмоций охватил Алекса словно встречная волна. Наверняка это Рафаэлла. Наконец-то пришла. Сразу защемило сердце, но не забыл он еще и перепалку с сестрою относительно Аманды, понял, что необходимо самому поговорить с племянницей. Из кабинета он сбежал вниз, к парадной двери, распахнул ее и застыл на секунду, радостно, смущенно и слегка нервно глядя на Рафаэллу.

— Я тревожился, не случилось ли чего. — Она молча покачала головой, все высказала ее улыбка. Потом Рафаэлла робко вошла. Закрыв за ее спиною дверь, Алекс стал крепко-крепко обнимать Рафаэллу. — Ой, малышка, как я по тебе соскучился… У тебя все в порядке?

— Да. — Это короткое словечко укрылось меж мехом ее манто и его грудью, к которой он ее прижимал. Она была в том же манто из рыси, что и в тот вечер, на ступеньках. Вновь приникла к нему, теперь уж по собственному почину, Алекс же прочел в ее глазах какую-то усталость и печаль. У себя в спальне она оставила записку, сообщавшую, что, мол, ушла прогуляться, заглянуть к знакомым, это на случай, если примутся ее искать. Таким образом, никто из слуг не подымет панику и не станет обращаться в полицию, если она не вернется с прогулки незамедлительно. Да, ее вечерние отлучки уж доставляли им неудобство, а узнай про такое Джон Генри, с ним мог бы случиться припадок. — Мне сегодня мнилось, что дню конца не будет. Ждала я, ждала, ждала, всякий час равнялся суткам.

— В точности то же самое переживал я сегодня, сидя в конторе. Пошли. — Он взял ее за руку и повел к лестнице. — Покажу тебе свое жилище. — Пока бродили они по дому, ей бросилось в глаза запустение в гостиной, и по контрасту — трогательный уют спальни и кабинета. Кремовые драпировки всюду, мягкая кожа, крупные растения, множество книжных полок. В спальне ярко горел камин, и Рафаэлла сразу почувствовала себя как дома.

— Ах, Алекс, как тут мило! Так удобно и уютно. — Она, сбросив тяжелую меховую одежду, свернулась на полу рядом с ним перед огнем, на толстом белом ковре, а перед ними стоял низкий стеклянный столик с вином, сыром и паштетом, которые он заскочил купить для нее по пути домой.

— Тебе понравилось? — Со счастливым видом оглядел он свое жилье, дизайн которого сам придумал, когда еще покупал этот дом.

— Мне тут полюбилось, — улыбнулась она, но была странно тиха, и он вновь почуял, что стряслась какая-то беда.

— Так это было, Рафаэлла? — Голос его был столь ласков, что у не навернулись слезы. Еще пока они мирно прохаживались по дому, он отметил с самого начала, что она сильно расстроена. — Что стряслось?

Она смежила глаза, вновь открыла, инстинктивно протянула руку Алексу.

— Я этого не смогу, Алекс… просто не смогу. Хотела… собиралась… распланировала, как буду каждый день проводить с Джоном Генри, а каждый вечер ускользать на «прогулку» и являться сюда, быть с тобою. А призадумалась, — грустна была ее улыбка, — и сердце зашлось. Ощущала я себя молодой, бойкой, счастливой, как… — Тут она запнулась, голос стал чуть слышимым, глаза увлажнились, — как невеста. — Взгляд она перевела на огонь, но руку Алекса не выпускала из своей. — Но я не из того племени, Алекс. Уже немолода, во всяком случае, не столь молода. И нет у меня права на подобное счастье, на счастье с тобой. Я не невеста. Я замужняя. Имею обязанности перед тяжело больным человеком. — Голос стал тверже, она выпростала руку. — Алекс, я больше не смогу приходить сюда. Сегодня последний раз. — Теперь она смотрела ему в глаза и голос был решителен.

— Что тебя заставило передумать?

— Возвращение домой. Встреча с ним. Вспомнила, кто я есть.

— А обо мне и думать не думала? — Самому ему это показалось патетичным, стало неловко за сказанное, но думал-то он именно так. Жизнь нанесла ему жестокий удар. С женщиной, бесконечно желанной, ему не суждено соединиться.

Она же нежно поднесла его руку к своим губам, поцеловала ее, покачивая головою.

— Я думала о тебе, Алекс. — И добавила: — Я никогда тебя не забуду. — И быстро встала, чтобы уйти. Он продолжал сидеть и смотреть на нее, готовый остановить ее, бороться за нее, но понимая в то же время, что ничего ему сделать не удастся. Он снова желал ее, желал беседовать с нею, проводить ночи с нею… всю жизнь так провести. Медленно поднимался он на ноги.

— Я хочу, чтоб ты, Рафаэлла, знала одно. — Он простер руки и привлек ее к себе. — Я тебя люблю. Мы едва знакомы, тем не менее я уверен в своей любви. Возвращайся же домой, обдумай свои действия, и если передумаешь, хоть на миг, приходи назад ко мне. Через неделю, через месяц, через год. Ты найдешь меня здесь. — Долго-долго не выпускал он ее из объятий, гадая, сколько минет времени, прежде чем они свидятся вновь. Ему становилось невыносимо при мысли, что они могут никогда не увидеться. — Я тебя люблю. Не забывай про это.

— Не забуду. — Теперь она расплакалась. — Я тебя тоже люблю.