Премудрость Иисуса сына Сирахова. Поэтическое прочтение

Тот предостережётся от вреда,

Кто обличён и выказал раскаянье.

Так избежит заблудший вольный грех,

Чему легко распахивал он двери.

Не каждые ступени — путь наверх,

И как ко злу ведёт иной успех,

Так и находка может быть в потерю.

Ведь обличить— ещё не осудить,

Не лес в тайге валить по приговору…

Остережётся буйствовать бандит,

Охальник передумает блудить.

Коль впрок пойдут толковые укоры,

То евнух пожелание в тиши

Растлить девицу выполнит с натяжкой…

А дуракам оно — хоть кол теши

На голове. Ты с ними не спеши

Советом оградить от доли тяжкой.

Закончит плохо жизнь наглец и хам.

Как насморк — не спасенье от зловоний,

Не смолкнет так сварливая сноха.

Легко спастись от вольного греха

И невозможно, если грех невольный.

Иной молчит, за мудрого слывёт,

А кто-то ненавистен за болтливость,

За то, что свой не закрывает рот.

Не жалует таких простой народ,

Тщеславных безрассудных — особливо.

Трепач всем опротивеет. Спасти

Авторитет такого невозможно.

Безмолвный многословье не простит,

А кто не прекращает дичь нести

Возненавиден будет непреложно.

Иной молчит, как кладезь пустоты,

Небытия, что было до Творенья.

Когда у в рот набравшего воды

Молчанье не уход от суеты,

То мудрый ждёт и выбирает время.

Печаль проявит при чужой беде

И строго не осудит за проступок,

Любезен будет в сущей ерунде,

Тогда как, сколько глупым ни трындеть,

Кому нужны любезности от глупых.

Даяние — оно не дар с небес.

Нам про Пандору ведает преданье.

За подаянье, где коварный бес

В особое доверие пролез,

Сугубое бывает воздаянье.

Даяние принять от дурака,

Что воду брать из грязного ушата.

Немного даст и в том наверняка

Прилюдно будет громко попрекать,

Уста свои раскрывши как глашатай.

Кто дал взаймы и требует назад

Что под проценты лишь ссудил на время,

Тот ненавистен Господу стократ.

Когда для Бога он как казнокрад,

То что сказать о банковской системе?

Иной хитрец заниженной ценой

Всех обманул, не получил по роже,

Устроил показной аукцион…

Каким бы прощелыгой не был он,

Заплатит после, но в семь раз дороже.

На невезенье нечего пенять.

Для славы унижение возможно -

Перетерпеть и голову поднять…

Корону, скипетр, царского коня

Порою обретёт былой острожник.

И не совсем законченный дебил,

Помеченный пятном как обречённый

(За то, что он державу развалил,

Не сослан и в тюрьму не угодил)

Фонд образует, типа Горбачёва.

«От друга моего — сказал глупец –

Нет благодарности моим деяньям.

Ест хлеб мой и везде как хитрый льстец

Всем говорит какой я молодец,

Но мне важней иное почитанье».

Смеяться будут люди над таким

Желающим признанья доброхотом,

Дающим хлеб с намереньем благим,

Чтобы за всё, что сделал он другим,

Им люди восхищались до икоты.

В виду имея всех злых на язык,

Чьё жало для людей страшнее смерти,

Сказал Сирах всем прочим про таких:

«Итак, придёт паденье скоро злых» -

Не уточнив, в каком тысячелетье.

Безвременная басня — человек,

Кто неприятен в запахах и в прочем.

Он будет на дурных устах у всех

Невежд и прочих умственных калек

Тех, кто и сам в приятности не очень.

Желанье слыть умней глупцам под стать.

И станет отвратительною притча,

Когда звучит не к месту на устах

У глупого. И это неспроста -

Откуда взяться у глупцов приличью?

Потребность в малом, скудость — не позор.

По лености иной не будет шляться,

Чтоб скарб чужой снести к себе на двор.

И тем, что грех не совершил как вор,

Он в воздержании не станет сокрушаться.

Хороший дал нам всем Сирах урок,

Поправ экономическую прессу -

Чрезмерность человечеству не впрок,

И склонность к потребительству — порок,

А вовсе не движение к прогрессу!

По робости загубится душа,

К безумному когда лицеприятна.

С ума свихнулись, скажем, кореша,

На площадь с декабристами спешат

И как остановить их непонятно.

По робости предать не захотел.

Безумные, они порой как дети.

К друзьям своим душою прикипел,

И тем, что вместе с ними на расстрел,

Ты душу загубил иль обессмертил?

Иной из-за стыда наобещал

Делиться щедро, став других богаче.

Настал дефолт, он разом обнищал,

Из буржуа попал в разряд мещан,

Нажил себе врагов как плут-обманщик.

Порок из самых злейших — это ложь.

Невежеству она второе зренье.

Уж лучше вор, укравший в лавке нож,

В сравненье с тем, кто тем уже хорош,

Что может врать без совести зазрения.

В намереньях серьёзных, в баловстве

Им оправданья нет, а это значит,

С позором и с бесчестием в родстве

Тот и другой во лжи и воровстве

Наследуют погибель, однозначно!

Кто мудр в словах себя превознесёт.

Вельможам очень нравится разумный,

Им угождает пахарь, скотовод.

(Представил я, как вместо взяток скот

Пригонят в Государственную Думу.

То, что скотом возможно почитать,

Широкое имеет разночтенье.

Где яркий свет, порядок, чистота,

Там своего достаточно скота,

Любой парламент в том не исключенье).

Кто в состоянье при больших деньгах

Кормить с руки чиновников ораву,

Успешный в государственных делах,

Получит (как сегодня олигарх)

Помилованье в случае неправды.

Соломки подстелить иль подсластить

Пилюлю — подношения успешно

Помогут затруднения решить,

Глаза на очевидное закрыть,

И мудрецы в пристрастьях не безгрешны.

И даже если эти господа

К дающим не относятся с почтеньем,

То отказать не могут иногда.

Подарок в их устах как бы узда,

А с полным ртом какие обличенья?