Преображение мира. История XIX столетия. Том I. Общества в пространстве и времени

Новоевропейские города-фронтиры, возникшие на территориях британских доминионов, образуют собственный тип города, что ярче всего выразилось в Австралии, Новой Зеландии и на западе Канады. Они являются прямым продуктом европейской колонизации и имеют мало гибридных черт. Поскольку они появились в условиях отсутствия прежде существовавшего городского ландшафта и создавались в пограничной ситуации нового фронтира, их нельзя отнести к типу «колониального города» в соответствии с представленным выше определением. Австралийские города не были простыми копиями британских городов, отличаясь и в этом смысле от новых испанских поселений в Америке, которые при всех локальных особенностях, в сущности, воспроизводили испанскую модель градостроения. Австралийские города скорее сродни городам Среднего Запада США, которые возникли примерно в то же время. Иначе, чем в азиатских или североафриканских колониях, развитие австралийских городов проходило последовательно и не прерывалось, поскольку Австралии не было суждено пережить внезапную деколонизацию. Она прошла медленный и мирный путь политической эмансипации в рамках британского конституционного порядка. С экономической точки зрения австралийские города оставались колониальными до тех пор, пока не обрели независимость от лондонских финансовых рынков (это произошло постепенно после 1860 года)[1094]. Они долгое время оставались в безальтернативной зависимости от рынков Британской империи, а австралийская внешняя торговля большей частью управлялась британскими фирмами[1095]. Процесс мягкой экономической деколонизации доминионов был в общих чертах завершен в 1950‑х годах.

Ярким нововведением колониализма XIX века были «договорные порты» (treaty ports)[1096]. Обычно местные властители в Азии и Африке ограничивали торговую активность иноземцев, отводя для их торговли избранные места и держа ее насколько возможно под собственным контролем. Иноземным торговцам при этом предоставлялись определенные права в качестве резидентов[1097]. Когда после 1840 года друг за другом были «открыты» для международной торговли Китай, Япония и Корея, даже самым фанатичным приверженцам свободной торговли стало ясно, что, полагаясь лишь на движущие силы рыночных отношений, внедриться в это экономическое пространство невозможно. Необходимы были особые институциональные формы, подкрепляемые в конечном счете военной угрозой. Разветвленная система международных договоров (так называемых «неравноправных договоров») гарантировала иностранцам из стран Запада односторонние привилегии, включая, прежде всего, иммунитет от юрисдикции азиатских стран. Помимо прочих уступок, эти договоры устанавливали такие режимы торговли, при которых местные власти лишались возможность контролировать таможенную политику. В некоторых открытых для иностранных торговцев городах (не все «договорные порты» в действительности имели морские гавани) были созданы небольшие внутренние зоны, вообще не подлежащие контролю со стороны местных властей. Они либо – в случае «концессий» – подчинялись иностранным консулам, либо находились под управлением иностранной торговой олигархии, если речь шла о представительствах, так называемых «сеттльментах».

Общее значение таких экстерриториальных анклавов или портовых колоний, как их еще метко называли, не следует переоценивать[1098]. В Японии после «открытия» страны в течение нескольких лет они были важным рычагом западного влияния, но после 1868 года потеряли свое значение на фоне добровольно активной прозападной политики модернизации правительства Мэйдзи. В процессе урбанизации Японии они не играли большой роли. Среди ведущих японских городов только Иокогама исходно была «договорным портом». Первые иностранные поселенцы появились там в 1859 году, а спустя тридцать лет этот портовый город насчитывал 120 тысяч жителей, большинство которых, разумеется, были японцами. Рост населения и развитие Иокогамы в целом происходили с такой же скоростью, как и во Владивостоке, портовом городе на Дальнем Востоке Российской империи, основанном девятью годами позже[1099].

В Китае договорные города имели гораздо большее значение. После заключения неравноправных договоров до 1915 года в разное время к списку «договорных портов» было причислено 92 города. Но только в семи из них были созданы европейские мини-колонии, а из них лишь два города испытали существенное влияние расположенных там иностранных анклавов. Одним из них был Шанхай с его «международным сеттльментом» и соседней французской концессией, другим – северокитайский портовый город Тяньцзинь, в котором находились целых девять концессий, хотя и сильно уступавших по размеру шанхайским. Быстрый рост обоих городов, начавшийся примерно с 1860 года, был обусловлен прежде всего усиливающейся ориентацией китайской экономики на мировую торговлю. Этому, в свою очередь, способствовало защищенное неравноправными договорами присутствие иностранцев в договорных портах.