Преображение мира. История XIX столетия. Том I. Общества в пространстве и времени

Развивались ли города XIX века по плану?[1199] Пожалуй, редко в какую эпоху планировали так много и так мало. Долгое время в типичных городах этого времени, быстрорастущих «шокирующих городах» от Манчестера и Чикаго до Осаки, любое волевое планирование отступало перед спонтанной силой насущных общественных преобразований. Городское планирование не могло возникнуть прежде, чем политические органы окажутся готовыми взять на себя эту задачу. Лондон, к примеру, долгое время не имел централизованной организации развития. Финансирование первой инстанции городского управления, Столичного комитета по строительным вопросам (Metropolitan Board of Works), впервые было обеспечено только в 1869 году. До 1885 года город не имел представительства в парламенте, соответствующего статусу мегаполиса, и не мог влиять на национальную политику. Только четырьмя годами позже в Лондоне был образован городской совет (London County Council). Посетители Манчестера, такие как Алексис де Токвиль и Чарльз Диккенс, ужасались тому, что в городе почти ничего не появлялось по некоему общему плану. Критики при этом упускали из виду, что вскоре после публикаций, повлиявших на общественное мнение о городе в 1830‑х и 1840‑х годах, в Манчестере возникло дееспособное городское управление, чутко реагирующее на социально-политическую ситуацию в городе[1200]. Учитывая недоразумения, связанные с ошибочным восприятием современников, и взяв на вооружение идею историка Джозефа Конвица, следует различать два типа городского планирования. Первый тип – проектирующее планирование, при котором разрабатываются основополагающий план и общий внешний облик города, а второй – регулирующее градостроительство, при котором город предстает как объект непрерывного технического и социально-политического управления. Общей чертой обоих типов являлось повышение значения профессиональных градостроителей, которые порой обладали мощным влиянием.

Регулирующее городское планирование возникло в Европе и Северной Америке в 1880‑х годах. Тогда городские элиты осознали необходимость перехода от паллиативных мер, каковыми еще оставались мероприятия периода раннего санитарно-гигиенического движения, к постоянной и непрерывной организации всех областей городской среды. Городская инфраструктура стала рассматриваться как регулируемая система. Технические и социально-политические аспекты этой системы обрели приоритет перед частными экономическими интересами (ярким примером таких интересов служит анархия при строительстве лондонских железнодорожных вокзалов). Не в последнюю очередь это означало меньшее уважение интересов собственников земельных участков. Повышение роли регулирующего городского планирования было заметно в тенденции к снижению щепетильности при экспроприации городских участков ради удовлетворения общественных интересов[1201].

Проектирующее городское планирование существовало, по сути, с древних времен и не было европейским изобретением. Его практиковали и в XIX веке. По крайней мере, в Китае и Индии принцип следования правилам геометрии власти и религии был более древним и более распространенным, чем в странах Западной Европы, где обычно требовалось соблюсти правильную ориентацию относительно сторон света при строительстве церквей, и не более того. Одной из простых, но в то же время эффективных форм планирования местности было единообразное растрирование пространства. Такая разметка лежит в основе и планов древних китайских городов, разбитых на квадраты, и геометрических планов некоторых европейских городов (Мангейм, Глазго, Валетта, Бари). Ее же можно найти в растровой сетке (grid), нанесенной не только на просторы сельской местности, но и на городское пространство в США. За небольшими исключениями, такими как Бостон или Нижний Манхэттен, все они следовали логике прямоугольного разбиения местности на ячейки. Бостон начала XIX века порой еще напоминал путешественникам средневековый европейский город, но вот в Филадельфии они уже наблюдали городской рационализм, претворяющий в жизнь направленные в будущее идеи Просвещения. Первым делом тамошняя земля была растрирована и передана в собственность, а затем уже растровая сетка заполнялась постройками[1202]. Но все же из‑за спекуляций земельными участками планомерное развитие время от времени выходило из-под контроля градостроителей[1203].