Преображение мира. История XIX столетия. Том II. Формы господства

Освобождение испаноязычной Америки оказалось не таким простым, как освобождение британской Америки. Территория была больше, логистика сложнее, контраст между городом и деревней острее, роялизм сильнее, креольская элита часто распадалась на фракции, враждовавшие на грани гражданской войны. Территориально несколько армий и ополчений бок о бок вели различные, лишь слабо связанные между собой войны за независимость. Во времени южноамериканская национально-освободительная революция прошла две фазы[672]. Первое ее пробуждение как на этой, так и на другой стороне Атлантики было пресечено в мае 1814 года с возвращением короля-абсолютиста Фердинанда VII. Только в ходе вооруженного сопротивления этой поначалу весьма успешной попытке вновь завоевать уже ускользнувшие колонии достигла своего героического апогея борьба за свободу, которую вели такие люди, как Симон Боливар, Хосе де Сан-Мартин и Бернардо О’Хиггинс[673]. К 1816 году казалось, что Испания взяла под контроль сопротивление – за исключением прежде всего Аргентины. Во многих местах на континенте повстанцы оказались в обороне; реакция привела в действие свои карательные суды. Только после этого спада в революционном деле постепенно началась вторая фаза освободительных войн. В ней уже начали играть зловещую роль каудильо – военачальники, чья власть основывалась на том, что они раздавали своим вооруженным бандам и сторонникам из числа гражданских лиц трофеи, захваченные во время походов, и не обращали внимания на государственные органы и законы. В целом революционный процесс здесь оказался более сложным в социальном плане, чем в Северной Америке. Там, на севере, имела место революция элит, в рамках которой не происходило таких крестьянских восстаний и народных волнений, как, например, в Мексике, где сельские восстания часто не имели ничего общего с испанским колониальным присутствием, а были направлены прежде всего на защиту находящегося под угрозой традиционного образа жизни[674]. Последняя серия военных побед в странах к югу от Новой Испании / Мексики снова была связана со слабостью Испании, поскольку в армии идея повторного завоевания Америки вызывала мало энтузиазма, а без армии либералам не удалось бы заставить короля Фердинанда восстановить конституцию в 1820 году. Эти возобновившиеся испанские беспорядки задержали отправку свежих экспедиционных войск. Тот факт, что испанцы в своей попытке реконкисты Америки использовали французские методы партизанской войны, которые они незадолго до этого испытали на собственном опыте, еще раз демонстрирует революционную Атлантику в качестве контекста, в котором акторы учились друг у друга.

Наконец, международный контекст: в отличие от североамериканских повстанцев после 1778 года, латиноамериканские борцы за свободу не получали прямой военной поддержки извне, даже от США. Ни одна внешняя великая держава не вмешивалась непосредственно в события, как на Гаити. Королевский военный флот раскрыл защитный зонтик над Атлантикой, но, в отличие от других революций, решающие военные столкновения происходили без стороннего вмешательства между креолами и представителями испанской монархии Реставрации. Однако не следует упускать из виду, что в самом начале, около 1810 года, большую роль сыграл страх, что Франция может захватить и испанские колонии. Когда испанская монархия перестала существовать, никто в Латинской Америке не захотел стать подданным Наполеона. На более поздних этапах немаловажную роль сыграла частная поддержка: английские и ирландские наемники и добровольцы (между 1817 и 1822 годами их прибыло в Южную Америку 5300 человек) сражались на различных театрах военных действий и стали важным фактором[675]; американские каперы воевали с испанскими кораблями при попустительстве своего правительства, а британские купцы оказывали финансовую поддержку: в долгосрочной перспективе это были хорошие инвестиции в открытие новых рынков.