Преображение мира. История XIX столетия. Том II. Формы господства

В революционных событиях участвовали Швейцария (которая в 1847 году пережила подлинную гражданскую – так называемую Зондербундскую – войну между протестантскими и католическими кантонами), Франция, немецкие и итальянские государства, вся многонациональная империя Габсбургов, а также пограничные регионы Османской империи на Балканах. Нидерланды, Бельгия и Скандинавские страны были затронуты в том смысле, что в них ускорились процессы реформ. В совокупности это было самое многочисленное, обширное по территориальному охвату и масштабам применения насилия политическое движение в Европе XIX века. Революция часто мобилизовывала большие слои населения, и целесообразно выделить несколько одновременных субреволюций: крестьянские протестные движения, буржуазные конституционные движения, протестные выступления городских низов и, наконец, национальные революционные движения, которые иногда основывались на широких социальных коалициях[714]. Между этими субреволюциями не всегда существовала тесная связь: крестьяне, воровавшие дрова, и городская знать, превращавшая банкеты в политические форумы, имели между собой мало общего[715]. Пример с воровством дров выбран не случайно. Он показывает, что в 1848 году почти все скрытые конфликты приобрели острый характер. Вопрос доступа к лесным ресурсам стал особенно распространенным поводом для протеста: «Везде, где были леса, были лесные восстания»[716]. А лесов в Европе было много.

С хронологической точки зрения удивительно – особенно весной 1848 года, когда казалось, что в нескольких странах властвует «улица», – но все революции провалились. Они провалились в том смысле, что почти ни одна группа акторов не смогла окончательно реализовать свои цели. Однако здесь важнее дифференциация, чем огульное осуждение. «Неудача» имела разные степени и формы. Если проводить социальную дифференциацию, то больше всего выиграли крестьяне. В империи Габсбургов, которой освобождение крестьян ранее никак не коснулось, и в некоторых немецких землях крестьяне были освобождены от своего подневольного положения. Там, где правовое положение крестьян уже было улучшено ранее, процессы эмансипации ускорились и завершились; например, выкупные платежи были снижены до реалистичных сумм[717]. Как только крестьяне достигли этих целей, они потеряли интерес к революции. Их недовольство в любом случае было направлено только против землевладельцев, а не против поздних абсолютистских монархов, власть которых буржуазные конституционные движения хотели ограничить. В отличие от очень многих крестьян, низшие крестьянские классы, которым правительства не делали никаких уступок, были одними из проигравших в революции. К ним также относились городские низшие классы, которым пришлось испытать на себе всю силу репрессий. В целом, однако, поразительно, как много победителей оказалось в революциях, которые внешне «провалились». Аристократия (если она еще не ослабела, как во Франции) в большинстве своем отстояла свои позиции; государственные бюрократии узнали много нового о работе с политизированным населением и об умелом использовании СМИ; экономическая буржуазия нашла растущее понимание со стороны государства, по крайней мере для своих деловых интересов[718].