Преображение мира. История XIX столетия. Том II. Формы господства

Весной 1857 года цинские войска бежали, отступая под натиском тайпинских армий на нескольких фронтах. Тот факт, что имперские войска набирали силу в других местах, например в провинции Хубэй, лишь позже станет очевидным как начало перелома. В 1857 году выживание династии и, следовательно, традиционного имперского государства висело на волоске. По другую сторону Тихого океана 1857 год стал годом великого перелома в США. В результате кумулятивного усиления нескольких конфликтов Север и Юг достигли точки невозврата, после которой развитие событий фатально пошло в сторону насильственного разрешения напряженности. Это не осталось незамеченным некоторыми дальновидными наблюдателями того времени, и они ожидали наступления гражданской войны, которая действительно началась четыре года спустя[731]. Не только старейшей монархии мира угрожал драматический крах, но и самая большая из всех республик, которая в некоторых отношениях была наиболее передовым государством в мире, оказалась на пороге экзистенциального кризиса. Крупнейшее государство Евразии также переживало период особой неопределенности. Власти России испытывали глубокий кризис из‑за поражения в Крымской войне. Царь Александр II и его советники провели 1857 год за разработкой планов освобождения крепостных крестьян, которое теперь считалось неизбежным[732]. Великое крестьянское восстание пока неизбежным не казалось, но превентивные реформы были крайне необходимы.

Что происходит с империей, когда ее периферия восстает, можно было одновременно наблюдать в Индии. Ровно сто лет британцы расширяли свое господство на субконтиненте, кампания за кампанией, практически не терпя неудач. Они считали свою власть прочной и успокаивали себя мыслью о том, что они не только приняты своими индийскими подданными как правители, но и приносят пользу индийцам как носители высшей цивилизации. Реальность и их оценка изменились в течение нескольких недель. В июле 1857 года британское господство над значительной частью Северной Индии рухнуло, и по крайней мере пессимистам казалось сомнительным, что самую большую в мире колонию удастся удержать в составе империи.

Британцы говорили и до сих пор говорят об индийском «мятеже» (mutiny). По сей день ужасы, подобные резне в Канпуре (Каунпоре), когда в июле 1857 года были убиты несколько сотен европейских и англо-индийских женщин и детей, являются частью имперской памяти[733]. В Индии, где чаще вспоминают жестокое наказание повстанцев – сотни или даже тысячи были казнены с помощью пушек, а некоторые мусульмане перед казнью были зашиты в свиные шкуры, – этот бунт называют Великим восстанием, и такое название является там более предпочтительным[734]. Можно ли считать это восстание началом движения за независимость Индии – политически спорный вопрос, который уже давно обсуждается и здесь решения не требует. Важно, что это был бунт, а не революция. У повстанцев не было никакой программы, кроме возвращения к добританским порядкам. В отличие от американских или европейских революционеров и в отличие от тайпинов, они не выработали программы нового государственного устройства, соответствующего вызовам современности. В отличие от тайпинов, им не удалось создать и альтернативное государство, которое было бы способно на что-то кроме краткосрочной военной оккупации. Тем не менее стоит рассмотреть индийское восстание в ряду великих потрясений середины XIX века.