Преображение мира. История XIX столетия. Том II. Формы господства

Демократия строилась снизу различными способами. Основной процесс трансформации традиций в права на местном уровне наблюдается не только в постреволюционных обществах, таких как Соединенные Штаты; не является этот процесс и исключительно западной особенностью. В конце периода Токугава, когда в Японии едва ли кто-то мог представить себе национальное собрание, пространство действий для участия на местах тем не менее постепенно расширялось вне привязки к традициям городского самоуправления и без последующей политической революции: традиционные семейные кланы все чаще вынуждены были признавать претензии стремящихся наверх «новых семей»[888]. После реставрации Мэйдзи 1868 года, которая сначала привела к административной децентрализации, границы между национальным и местным органами власти пришлось провести заново. Первоначально повсюду раздавались требования деревенских собраний, во многих префектурах их учредили после 1880 года. Но одновременно по инициативе правительства в центре началось политическое движение вспять: были введены ограничения для неконтролируемой общественной деятельности, прессы и новых политических партий, в 1883 году последовал запрет выборов деревенского и городского мэров, которых стали назначать. Против этого начались бурные протесты. В 1888 году отношения между центральным государственным аппаратом и деревней урегулировали законодательно: мэров было разрешено выбирать, но под строгим контролем вышестоящих органов власти[889]. Однако и оставшихся возможностей для политического участия было намного больше, чем при Старом режиме до 1868 года. Это положение в 1890 году символически подтвердили первые в истории Японии всеобщие выборы, благодаря которым в парламент прошли представители высших слоев среднего класса. В результате в сферу политического участия вошел новый класс без самурайского прошлого, который до этого момента никогда не находился в центре политики[890]. Однако прошло еще четверть века, пока парламент, которому императорское правительство постоянно угрожало роспуском, смог утвердиться в качестве противовеса исполнительной власти.