Преображение мира. История XIX столетия. Том II. Формы господства

Шестое. В отличие от североамериканских индейцев, в Российской империи хоть и нечасто, но бывали успешные колониальные истории. Некоторые народы, попавшие под давление сил экспансии, демонстрировали высокую культурную сопротивляемость и одновременно приспособляемость. К их числу относятся, например, бухарцы. В XVIII веке этот народ выделялся среди сибирских татар своей городской культурой, широко распространенной грамотностью на арабском и персидском языках и относительной лояльностью к царской власти. Бухарцы образовывали ядро торговой прослойки и поддерживали внутриисламские контакты между Бухарой и Российской империей. Другими примерами таких народов выступают якуты и буряты. Буряты – один из двух монгольских народов в Российской империи (другой – калмыки), – на взгляд русских, демонстрировали более высокую ступень развития, чем «примитивные» народы Сибири, исповедовавшие шаманизм, тем более что буряты обладали весьма дифференцированной социальной структурой, которая включала четко опознаваемую и пригодную на роль колониальных «коллаборационистов» аристократию. Несмотря на всевозможные миссионерские и административные притеснения, бурятам удалось сохранить некоторого рода уважение к себе и такую степень свободы, которыми на Североамериканском континенте не пользовался ни один индейский народ. Прежде всего, буряты смогли, наряду с сохранением традиционной политической и религиозной иерархии, выдвинуть из своей среды хотя бы зачаточную модерную образованную элиту, которая выражала их интересы как во внешней публичной сфере, так и во внутренней бюрократической[155]. Повсюду в мире хуже всего было положение тех этносов и обществ, которым не удавалось в течение длительного времени соответствовать хотя бы одному из трех критериев: внушать страх в военном отношении; быть полезными для экономики; иметь возможность представлять свои позиции на модерных политических площадках.

5. Поселенческий колониализм

Государственные колониальные поселенческие проекты ХX века

Фронтиры могут быть как местами разрушения, так и местами создания нового. Разрушение и строительство часто диалектически переплетаются. Йозеф Алоиз Шумпетер в другом контексте назвал это «созидательным разрушением». В XIX веке целые народы на фронтирах были уничтожены или по крайней мере ввергнуты в катастрофическую бедность и бесправие. Одновременно с этим там же возникали и первые демократические конституционные государства. Таким образом, фронтиры могут быть как местами архаичного насилия, так и зонами рождения политической и социальной модерности.

Даже в ХX веке фронтиры все еще существовали; иногда на них продолжались процессы века XIX. Но, похоже, фронтиры утратили при этом свое двойное значение. Конструктивное развитие стало редкостью, фронтиры превратились в периферийные зоны жестко управляемых империй, которые явно отличались от внутреннего плюрализма Британской империи.