Преображение мира. История XIX столетия. Том II. Формы господства

Выражение «поселенческий колониализм» обычно встречается в связи с империями и империализмом. Тогда он – по крайней мере, применительно к XIX и XX векам – обычно рассматривается как особая, девиантная форма, поскольку до 1930 года было не так много колоний, в которых европейские поселенцы составляли значительную часть населения и доминировали в политических процессах: кроме британских доминионов, которые уже давно обладали самоуправлением в квазинациональных государственных формах, к таким колониям относились только Алжир, Кения, Южная Родезия, Ангола и Мозамбик. В Азии европейские колонии-поселения отсутствовали. В Европе Северная Ирландия была особым случаем. Колониальная историография относилась к колониям-поселениям скорее как мачеха к падчерицам. Только Алжиру, важнейшей части французской заморской империи, уделялось больше внимания. Если рассматривать поселенческий колониализм в рамках темы фронтира, ориентиры смещаются. Он предстает уже не особым типом колониального господства, а результатом и выражением особых форм приграничной экспансии.

Поселенческий колониализм: застывший фронтир[158]

Не каждая форма расширения границ негосударственными субъектами приводит к постоянному смещению узнаваемой разделительной линии между экономическими и жизненными формами. Ранняя канадская граница была немаркированной зоной контакта между индейцами и белыми охотниками на пушного зверя и торговцами мехами – людьми с высокой мобильностью и полной противоположностью оседлым поселенцам, а граница в Амазонии никогда не была ничем иным, кроме как пространством грабежа и хищнической эксплуатации ресурсов. Приграничная колонизация, таким образом, является подкатегорией приграничной экспансии[159]. Под этим имеется в виду экстенсивное освоение земель для использования человеком, практиковавшееся в большинстве цивилизованных ареалов, и сдвигание границы земледелия вглубь «дикой пустынной местности» с целью ведения сельского хозяйства или добычи полезных ископаемых. Такая колонизация естественным образом связана с заселением; с экономической точки зрения это способ приближения мобильных факторов производства – труда и капитала – к природным ресурсам, привязанным к определенному месту[160]. Этот тип колонизации не обязательно связан с основанием колоний в смысле отдельных политических единиц, так как он часто происходит на окраинах существующих зон расселения. Примером может служить постепенное расширение ханьской сельскохозяйственной зоны за счет скотоводческой экономики Центральной Азии, достигшей своего пика в XIX и начале XX века. Однако такая колонизация может происходить и вторично, из заморских новых поселений. Самый известный такой пример – освоение Североамериканского континента, продвигавшееся с его восточного побережья. Промышленные технологии значительно расширили возможности колонизации и усилили ее разрушающий природу эффект. В частности, железные дороги усилили роль государства в процессе, который на протяжении всей истории в основном организовывали негосударственные сообщества. Самой масштабной железнодорожной колонизацией под руководством государства было освоение азиатской России с конца XIX века[161].

Колонизация поселенческого типа, с другой стороны, является особой формой приграничной колонизации, которая нашла свое первое европейское выражение в колонизационном движении греческой античности (а до этого уже финикийцев): основание «городов-колоний» за морем в районах, где обычно был возможен и необходим лишь относительно низкий уровень военного присутствия. Не только в древних, но и в модерных условиях логистика определяет решающее отличие от других форм приграничной колонизации. Море, а также сопоставимые по размеру труднопроходимые континентальные ландшафты (в доиндустриальных транспортных условиях добраться от Пекина до города Кульджи в Синьцзяне было гораздо труднее, чем от Лондона до Филадельфии) препятствуют регулярности и частоте сношений, которые обеспечивали социальную преемственность.

В таких условиях колонизация могла привести к возникновению колоний в смысле не только приграничных поселений, но и отдельных сообществ, то есть обществ поселенцев с собственными политическими структурами. Классическим примером является зарождение английского поселения в Северной Америке. Группы колонистов – основателей поселенческих колоний – стремились там к созданию экономически максимально самодостаточных единиц, существование которых не было бы зависимо ни от поставок из метрополии, ни от торговли с аборигенами.