Преображение мира. История XIX столетия. Том II. Формы господства

Наряду с вышеописанной историей возрождения, эрозии и катастрофы европейской государственной системы существует и вторая история. Она носит название «Трансокеанская экспансия и империализм». Хотя в последние годы ранние версии этой истории подверглись критике сильнее, чем стандартное представление о европейской государственной системе, все же можно реконструировать ход событий. Его бесспорное ядро выглядит примерно так: с британского поражения в американской войне за независимость и формирования из мятежных колоний в Северной Америке новой федерации Соединенных Штатов Америки в 1783 году начался конец ранней фазы Нового времени в европейской экспансии и колониальной истории. Франция тоже потерпела крупную неудачу, когда после долгой борьбы в 1804 году предоставила независимость своей экономически самой важной, производящей сахар колонии Сан-Доминго в Карибском бассейне (западная часть острова Эспаньола) под именем Гаити. Уже в 1763 году Франция потеряла свои владения в Северной Америке. Революция и Наполеоновская империя, которые привели к превосходству в Европе, были парадоксальным образом связаны с уходом Франции из заокеанских стран, поскольку Наполеон не захватил никаких новых колоний. Из Египта, куда Бонапарт вторгся в 1798 году, французы снова ушли уже через три года, а из других планов бросить вызов Англии в Азии ничего не вышло. Британцам проигрыш в Америке было компенсировать проще, чем французам свое колониальное фиаско, поскольку первым в крупных военных походах 1799–1818 годов удалось завоевать власть над Индией. Хотя там они находились еще с XVII века в качестве торговцев, а с 1760‑х годов и в качестве территориальных властителей провинции Бенгалия, все же лишь в ходе глобального противостояния с Францией (которая искала союзников среди индийских князей) Британии удалось победить или по меньшей мере нейтрализовать оставшиеся местные войска. Наконец, примерно в середине 1820‑х годов было утрачено испанское господство в континентальной Южной и Центральной Америке. От испанской мировой империи остались только Филиппины и Куба.

В середине XIX века интерес европейцев к колониям был не очень велик. Он был пробужден и разогрет отдельными политиками по внутриполитическим причинам (Наполеон III во Франции, Бенджамин Дизраэли в Великобритании). Те государства, которые уже управляли колониями (Индия, Голландская Ост-Индия, Филиппины, Куба), пытались использовать их эффективнее с экономической точки зрения. Добавились некоторые новые завоевания: Алжир, вторжение в который Франция начала в 1830 году и не сумела по-настоящему закончить до конца 1850‑х; Синд (1843) и Пенджаб (1845–1849) – западные дополнения уже существующей области господства Британии в Индии; Новая Зеландия, где маори оборонялись до 1872 года; расширение прибрежных колоний внутрь континента на Мысе Доброй Надежды и в Сенегале; Кавказ и ханства Средней Азии. В середине XIX века Великобритания и Франция, единственные осуществлявшие тогда экспансию за океаном, основали в Азии и Африке отдельные опорные базы (например, Лагос или Сайгон), которым позже суждено было стать отправными точками территориальных завоеваний. Под военным давлением они также вынуждали азиатские страны идти на уступки в пользу европейской торговли. Типично империалистическим инструментом того времени были не столько экспедиционные армии, сколько дешевая, но эффективная канонерская лодка, угрожавшая заходом в местные гавани. В то же время обе войны с Китаем (Первая опиумная война 1839–1842 годов и Вторая опиумная война 1856–1860 годов) были связаны с боевыми действиями на суше и никак не могли считаться простой прогулкой. Некоторые имперские предприятия потерпели неудачу: например, первая интервенция британцев в Афганистан (1839–1842) и дорогостоящая и для Франции, и для Мексики (около пятидесяти тысяч погибших!) попытка Наполеона III посадить в страну, которая прекратила обслуживать внешние долги, габсбургского принца властителем государства-сателлита. Этот причудливый эпизод увенчался в 1867 году военным судом и казнью эрцгерцога Максимилиана, называвшего себя «императором Мексики». То, что Франция в начале своих центральноамериканских авантюр получила поддержку Великобритании и Испании, позднее часто упускалось из виду[253].