Преображение мира. История XIX столетия. Том III. Материальность и культура

Новые масс-медиа XIX века сделали остальное для ускорения внутрирелигиозных связей. Рим превратился в мировую столицу католицизма еще и потому, что иностранные газеты стали размещать там своих корреспондентов. Папство признало важность новостей. Вождь мормонов Бригам Янг – теократический правитель, глава секты и предприниматель в одном лице – сразу почувствовал дух времени и уже на раннем этапе распорядился протянуть в Юте телеграфные линии. Железнодорожное сообщение с Солт-Лейк-Сити затрудняло борьбу с греховными соблазнами и облегчало доступ в Юту для федеральной армии, но в то же время с необходимостью привело к отказу мормонов от их крайней замкнутости на собственную общину, а это соответствовало тому, к чему стремились наиболее просвещенные из их лидеров[818]. Удешевление и техническое упрощение книгопечатания впервые дали во второй половине XIX века возможность напечатать Священное Писание миллионными тиражами и осчастливить Библиями на разных языках экзотические народы. Переводы Библии, которые необходимо было для этого сделать, в совокупности принадлежат к наиболее выдающимся достижениям межкультурного трансфера в XIX веке. В менее ориентированных на Библию католических общинах теперь в огромных количествах распространялись дешевые трактаты, памфлеты и альманахи, и это способствовало развитию народной религиозности на периферии официальной церкви. Народные верования расцветали там, где ослабевала контрольная функция той или иной ортодоксии. Предпосылками для этого в XIX веке послужили сокращение неграмотности и возможность снабжать появлявшуюся массовую аудиторию религиозной печатной продукцией. Во всей Европе, как и в традиционных миссионерских регионах, начали привлекать к Библии новых читателей – это стало важной задачей в сфере образования, прежде всего в протестантских кругах. А там, где люди ощущали необходимость сопротивляться распространению христианства с его лавиной слов, печатный пресс представлялся орудием этого сопротивления. В том числе поэтому в последней трети XIX века исламское духовенство (улемы) отказалось от скептицизма в отношении к книгопечатанию, который оно испытывало на протяжении столетий, и с энтузиазмом заимствовало эту технологию, использовав ее для собственных целей[819].

Заключение: XIX век в истории

«Универсальная всемирная история необходима, но невозможна при том уровне науки, какой существует сейчас. […] Не следует из‑за этого отчаиваться; отдельное исследование всегда поучительно в том, насколько оно ведет к результату, – и нигде это не является более справедливым, нежели в истории, где исследование всегда сталкивается с глубинным живым элементом, имеющим универсальное значение»[820]. Это высказывание Леопольда фон Ранке 1869 года справедливо и по сей день. Настоящая книга – попытка создания фрагмента «невозможной» всемирной, хотя и не «универсальной» истории. В ее конце и читатель, и автор должны снова вернуться к «отдельным исследованиям», не воспаряя далее к еще более амбициозным обобщениям. Обзор с вершины представляет собой захватывающее зрелище. Но, спрашивает Арно Борст, сколько историк может продержаться на вершине?[821] Нижеследующие замечания не предлагают квинтэссенции целой эпохи и не спекулируют относительно духа времени. Они задуманы как заключительный, но не подводящий итоги комментарий.

Самодиагностика