Преодоление безразличия. Нахождение смысла во время перемен

Об этом обстоятельстве мы уже говорили применительно к самым разным контекстам. Преодоление безразличия – это не только социальное и моральное требование; оно помогло бы нам, если бы мы в самом начале нашего экзистенциального путешествия задали вопрос о том, как нам стать счастливыми. Ответ звучал бы так: мы будем счастливы только тогда и только в той мере, в какой мы готовы выйти за рамки своего Я и снова связать себя с другими людьми, с миром, с тем, что в нем существует, что могло бы существовать (свобода) и что должно воплотиться (смысл и ответственность). От нас требуется снова впустить в свою жизнь идеал (якобы утраченный или забытый) и надежду и сделать их главной движущей силой своих действий. Тогда мы увидим, насколько богата и прекрасна жизнь, даже если многое нам все еще не будет понятно и нас все еще будут одолевать нормальные человеческие сомнения, и мы сможем сказать, что хотя мы, как упомянутая в начале книги певица Флоренс Фостер-Дженкинс, и не умеем петь, но никто не сможет сказать, что мы, по крайней мере, не пытались этого делать. И только тогда нам станет доступна вся полнота положительных ощущений. То, что хорошо для мира (преодоление безразличия), как следствие, хорошо и для человека. Если он руководствуется не одним лишь собственным интересом, он открывает ресурсы и внутреннее богатство, которое в противном случае всегда будет от него сокрыто.

И действительно, как много человек делает и прежде всего как много ценного он делает, что не имело бы никакого смысла, если бы человеческое бытие разворачивалось только между полюсами удовольствия и неудовольствия, между приятными и неприятными чувствами. Насколько же недальновидна эта модель и как сильно редукционистскому представлению о человеке не хватает настоящей широты, глубины и его экзистенциальной вовлеченности, если оно не учитывает подобных явлений или, что еще хуже, если они попадают под подозрение в «неискренности» и неосознанном эгоизме. Все это мы видим, когда задаем психологии вопрос, как она справляется со следующими явлениями или почему в настоящее время она так мало с ними работает:

В чем заинтересован человек, когда не позволяет истребить последних тигров в России, которых сам никогда не увидит? В чем заинтересован художник, который, не жалея своих сил и жизненного времени, корпит над своей работой, которая, возможно, никем не будет оценена? Или какой интерес побуждает человека узнавать истину, которая может сокрушить его, вместо того чтобы утешиться ложью, даже если это происходит на смертном одре, то есть ложь не будет иметь последствий?[60]

Когда мы рассматриваем эти явления, раскрывается новый горизонт значений. Идеализм, о котором идет здесь речь, не только находится вне узкого пространства между полюсами удовольствия и неудовольствия. Кажется, он может освободить человека из пугающей тесноты эгоизма.

О правильных желаниях

Чувства – это не самоцель

Наши рассуждения показали, что модель удовольствия/неудовольствия не только неуместна с точки зрения психологии и не помогает достичь желаемого, она просто-напросто нереалистична. Ей не хватает реалистичности, и она не учитывает того, в чем нуждается мир. А модель, далекая от реальности, точно не предоставит нам инструментарий, с помощью которого мы сможем уверенно и безопасно развиваться и находить свое место в мире. Такая модель стремится к такому миру или требует такого мира, которого не существует: мира, где испытания – это ноша, а удовольствие – это то, что должны нам другие. Иными словами, это тот мир, который Рудольф Аллерс назвал миром невротика:

Конфликты, трудности всякого вида, с которыми раньше мирились, которые считали неизбежными, многим кажутся сегодня неуместной помехой для своего хорошего состояния. Такие люди убеждены в том, что имеют право претендовать на легкую жизнь, и поэтому видят в конфликте не неизбежный момент человеческой действительности, а симптом. Кроме того, они сторонятся ответственности, которая связана с любым решением, даже не имеющим значительных последствий. Поэтому они всегда готовы навязать свое решение другим. Трудно сказать, стоит ли рассматривать этих людей как невротиков […] или как людей, которые в своем диагнозе находят оправдание своему неумению жить (в котором часто виноваты сами), а в лечении – компромисс между своей трусостью и алчностью.[61]

Алчность (позиция ожидания и претензии) и попытки избежать всего того, что может быть хоть сколько-нибудь неприятным, ведет к тому, что человек стремится избежать этого несчастья любой ценой, согласно редукционистскому подходу к человеку и миру. Конечно, с позиции удовольствия и неудовольствия все неприятное, некомфортное, выходящее за рамки обычного и вызывающее экзистенциальную неуверенность очень мешает испытывать приятные чувства, и, значит, этого нужно так или иначе избегать.