Преодоление безразличия. Нахождение смысла во время перемен

Друзья и знакомые все время пытались его убедить, что он попусту тратит свою жизнь, хотя его жена получает именно благодаря ему особый уход, и единственным разумным решением было бы отдать ее в приют, где ей обеспечат соответствующий уход. А ему стоит наслаждаться жизнью, пока это возможно, но с такой «ношей», как его жена, это, очевидно, нереально. Спустя 14 лет мужчина уступил доброжелательному напору друзей и отдал жену в дом инвалидов. Не прошло и года, как его доставили в клинику неврологии. Разные терапевты старались ему помочь, немало лекарств было испробовано, но ничто не могло изменить его безучастность к миру и жизни. Как будто бы он построил вокруг себя стену. Вскоре все специалисты сошлись во мнении, что за 14 лет ухода за женой из-за воздержания (в том числе сексуального) он получил такие тяжелые душевные травмы, что перестал быть полноценным членом общества.

«Он бросил ухаживать за женой слишком поздно», – говорили все. Когда я беседовала с ним (что стало возможным благодаря удивительному совпадению), у меня появилось чувство, что мужчина страдает от ужасного кризиса ценностей, что он принял решение вопреки голосу совести. Это чувство появилось у меня потому, что с ним можно было говорить лишь на одну тему – на тему «любви к жене». Несомненно, мужчина все еще любил ее. Он подробно описал мне, с каким мужеством она приняла переезд в дом инвалидов и как она старалась скрыть от него слезы, когда он впервые посетил ее там. Я попробовала нащупать другие ценности, но все иные жизненные измерения словно потухли для него, и только образ жены был живым. После беседы я полчаса бродила по коридору клиники и боролась с собой.

Стоило ли мне сказать, что я думаю, стоило ли мне посоветовать то, что мне казалось крайне необходимым? Спустя полчаса я вернулась в палату мужчины. «Господин Х, – сказала я ему, – встаньте, идите выпишитесь из больницы и перестаньте пить лекарства. Возьмите жену обратно домой как можно скорее. Вы не больны духовно или душевно, вы находитесь на стадии борьбы с совестью, и, пока вы будете идти против нее, вы не будете испытывать радости».

Мужчина взглянул на меня, и его лицо немного прояснилось. Тогда он откинул одеяло и начал одеваться.

С тех пор я видела его два раза. Первый раз у него дома, куда он пригласил меня полгода спустя. Я увидела живого, радостного мужчину, который деловито бегал между гостиной и кухней, чтобы принести печенье и чай, в то время как тихая, очень худая женщина, лежавшая на кровати в гостиной, следила за ним любящим взглядом. Второй раз я увидела его в темном костюме, когда он вернулся с кладбища, где посещал могилу жены. «Если бы не вы, – сказал он, – моя жизнь сейчас была бы окончена. Я никогда не избавился бы от чувства, что предал ее. Ее смерть в одиночестве в доме инвалидов убила бы и меня. Но так она ушла с покоем, и я обрел примирение. Я благодарен вам».[65]

На первый взгляд может казаться парадоксальным, что, занимаясь поиском ответа на вопрос, где и как человек может найти счастье, мы приходим к вопросу, как человек должен справляться со страданием, которое то и дело встречается ему на пути. Но как только мы простимся с заблуждением, будто наша жизнь вертится лишь вокруг нашего состояния и наших прихотей, нашего удовольствия и неудовольствия, а не связана с задачами настоящего момента, – мы увидим, что счастье и самореализация не смогут стать реальностью, если человек будет отводить взгляд от жизненных падений и смотреть только на взлеты. Предметный подход к тому факту, что мир нуждается в нас, и наша готовность делать то, что находится вне зоны нашего непосредственного интереса, не только открывают нам новый путь к хорошей, успешной жизни, но и подготавливают нас ко всему разнообразию жизни. Иначе быть не может. К этому разнообразию относится не только все счастье мира. Тот, кто готов к жизни, знает, что однажды встретится со страданием – пусть даже это будет простой страх перед тем, что на него обрушится такой опыт. Простой страх потерять безмятежное краткосрочное счастье плохо совместим со свободным ощущением себя и зрелостью человека. Этот страх не только не соответствует реальности, он также быстро делает нас слепыми к страданию других – тех, кто, возможно, нуждается в нашей заботе и нашей поддержке.