Преподобный Амвросий Оптинский

«К празднику Рождества Христова, — сообщает в своих записках новые сведения о себе и о старце г-жа N, — приехала я с дочерями к батюшке в Шамордино. Старец был очень слаб. На Новый год, когда мы пришли его поздравить, он долго не выходил и никого не принимал. Сказали, что старцу очень нездоровится. Наконец нас позвали в его приемную. Батюшка сидел на диванчике, вместо поздравления и приветствия заставил приехавшую из Оптиной пустыни, проживавшую там на гостинице М. И. К-ую прочитать “Троицкий листок”, который кончался молитвою пастыря о своих чадах, где он говорит ко Господу: се аз и дети мои... И прощается со своей паствой. Нам всем сделалось грустно. У многих навернулись слезы. Сам старец плакал. Мы стали по очереди подходить к нему с поздравлениями и принимать благословение. Когда я подошла, батюшка сказал мне: “Смотри — не пять, а иди вперед”. Я вышла в коридорчик и, севши, подумала: “Господи! Неужели это последний Новый год мы встречаем со старцем?” Почему-то так тяжело было у меня на душе. В это время вошли к старцу сестры певчие во главе с их регентшей, чтобы тоже поздравить его с Новым годом. Когда же они благословлялись что-то пропеть, батюшка сказал: “Нет, пропойте мне — ‘Ангельские силы на гробе твоем, и стрегущии омертвеша’ и прочее — вы это не совсем хорошо поете”, — добавил он. Этот грустный напев тропаря и такой неподходящий к Новому году, а притом и слабость батюшки так расстроили меня, что я, заплакав, ушла. Уезжая в этот раз от батюшки, я видела один многозначительный сон, вследствие которого старец приказал мне поискать для него образ Спасителя в том городе, где я жила, и добавил: “Ты там его найдешь”. И так я немалое время искала для батюшки Нерукотворенный Образ Спасителя старинной живописи. Но все мои старания найти его были напрасны. Раз же, проходя торг, в самом грязном месте, между всяким тряпьем, я напала на образ Спасителя в терновом венце и купила его для батюшки. На Страстной неделе я его привезла ему. С какой радостью батюшка принял его от меня и сказал: “Но что же лучше этого тернового венца!” — и поцеловал образ. Тут же я говорила со старцем насчет чудотворного Животворящего Креста в Калуге. А батюшка вдруг сказал мне: “Хорошо быть у Креста Спасителя, но еще много лучше пострадать за Него на этом кресте”. Я же грешная, испугавшись, сказала: “Это, батюшка, страдать-то так страшно”. Личико старца при этом было какое-то особенное: что-то неземное светилось в его глазах».

Так шла и прошла зима 91-го года, и настала святая Пасха. На первый день праздника, после литургии, настоятельница, по обычаю, пришла поздравить старца со светлым праздником, а за ней уже и все сестры и некоторые миряне приходили «христосоваться» с батюшкой, который всем подавал по красному яйцу и по куску кулича и пасхи. Поистине, замечают шамординские сестры, светлый был праздник. У всех на душе было радостно. Да и как же могло быть иначе? Пасха, — и любимый старец разделяет вместе это великое торжество. Каждый день, во всю Светлую седмицу, сестры пели у него утреню, часы и вечерню. Батюшка сам подпевал; иногда задавал певчим тон, поправлял ошибки и делал разные замечания. По окончании же седмицы, когда певчие стали благодарить старца за то утешение, какое он им доставил в эту Пасху, он ласково им сказал: «Спаси, Господи!» А потом прибавил: «Будете вы вспоминать эту Святую». Никто не понял и не мог понять тогда этих слов. И никто не подозревал, что на следующий год в пятницу на Светлой неделе, когда бывает празднование Божией Матери «Живоносному Источнику», во имя Которой старцем устроен придел в Шамординской церкви, будет совершаться полугодичная память со дня его кончины.

С наступлением лета батюшка по обычаю возобновил свои прогулки. Он ходил по постройкам и ездил в Руднево, где гостил иногда недели по две. Если случался какой-нибудь праздник, он непременно возвращался в Шамордино, говоря, что в праздники привык всегда быть «дома». Так, в конце июля отправился он в Руднево надолго, потому что в келье его необходимо было сделать некоторые поправки. Из кельи все вынесли; подняли пол, и началась работа. Между тем подошел праздник Преображения Господня, который батюшка по нужде согласился провести на даче. 4 августа настоятельница поехала навестить старца, но, возвратившись оттуда вечером, объявила, что он ни за что не хочет оставаться там на праздник и завтра приедет. Что делать? По необходимости на следующее же утро, в той половине, которую занимала настоятельница, устроено было возможно удобное помещение для неожиданного гостя.