Преподобный Серафим

Почувствовав запах дыма, Павел стал стучать в келью преподобного Серафима, ничего не подозревая, ибо только за несколько часов перед этим слышал голос преподобного Серафима, поющий песнопения. Но ответа никакого не было. Тогда он пошел сказать братии. Когда вернулся он, один послушник вместе с ним бросился к двери и сорвал крючок: в комнате было полутемно и, вследствие дыма, нельзя было ничего разобрать. Тогда они вновь бросились к церкви, шла ранняя обедня и пели «Достойно». Многие братия поспешили к келлии преподобного Серафима, зажгли свечи и увидели преподобного, который в своем белом балахоне стоял на коленях перед иконой «Умиление Божией Матери» с открытой головой, с медным Распятием на шее и с руками, сложенными крестообразно на груди. Они увидели, что преподобный Серафим почил. Вынесли его в соседнюю келлию, облачили в монашескую мантию, положили в гроб, и тело преподобного Серафима было поставлено в соборе. Тысячи народа стали стекаться на поклонение ко гробу. Восемь дней гроб стоял в соборе, где было так душно и жарко от свечей и народа, что тухли свечи, но тело преподобного не подвергалось тлению. Преподобный, как живой, принимал последнее прощание и целование. Совершили торжественное погребение и на могиле его водрузили памятник, на котором было написано:

«Под сим знаком погребено тело усопшего раба Божия иеромонаха Серафима, скончавшегося в 1833 году января второго дня, который поступил сюда, в Саровскую пустынь, из курских купцов на семнадцатом году своего возраста. Скончался семидесяти трех лет. Все дни жизни посвящены были во славу Господа Бога и в душевное назидание православных христиан, в сердцах коих и ныне Серафим живет».

Так гласила надгробная надпись. Кончилась жизнь преподобного Серафима. Перед нами на беседах наших прошли его труды, его подвиги, мы многое слышали как бы из уст его самого сказанное по разным поводам людям, обращавшимся к нему. Теперь в дальнейших беседах мы коснемся того драгоценнейшего дара, который он нам оставил в своих поучениях. Но, заканчивая благоговейное рассмотрение его святой жизни, нам хочется сказать некое похвальное слово ему. За что ублажаем мы угодника Божия преподобного Серафима?

Ублажаем мы преподобного Серафима за то, что медный крест, который дала ему мать его, которым она благословила его, он донес до своей могилы, как истинный крест Христов – он не растерял во дни своей юности того, что было дано ему от Господа, осеняемый этим крестом и благословением матери своей, нам явил истинный образ крестоносца. Мы ублажаем его за то, что пустыню Саровскую – эти дебри и леса, это безмолвие и это одиночество – он озарил своим благодетельным светом, откуда и доднесь изливается и будет изливаться благодатный свет его. Мы ублажаем его за те его великие труды и подвиги, которые будут всегда предлежать нам, немощным и погрязшим в грехах, как некий светоч, освещающий нам путь наших трудов для стяжания Царствия Божия. Мы ублажаем его за то, что он дал нам истинный образ смирения, незлобия, кротости, послушания, за то, что он стяжал благодатный дар прозорливости и ныне указует нам многое, что назидает жизнь нашу. Мы ублажаем его за дар утешения, к которому мыи ныне прибегаем – ибо сколько же слез выплакано у мощей преподобного Серафима. Мы ублажаем его за дар исцеления, который и ныне изливается на тех, кто с верой молится угоднику Божию, за тот дар исцеления, который мы все чувствуем на наших больных и изможденных душах, когда прибываем сами в Саровскую пустыню. Мы ублажаем его за эту святую его кончину, в которой мы испытываем не только скорбь, но которая заставляет и нас ликовать и восклицать с преподобным Серафимом:

«О Пасха велия и священнейшая, Христе!» Аминь.

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Когда апостолов впервые задержали в Иерусалиме и заточили в темницу, а потом привели в Синедрион, то некто Гамаллил обратился к собранию с речью, в которой говорил:

«Февда выдавал себя за кого-то великого и все, которые его слушали, рассеялись, после него явился Иуда Галилеянин, который увлек за собой довольно народа, он погиб, и все слушавшие его рассыпались. Оставьте людей сих: если это дело от человеков, оно разрушится, а если от Бога то вы не можете разрушить его».