Преподобный Серафим

«Страх Божий приобретается тогда, когда человек, отрекшись от всего, что в мире, соберет все свои мысли и чувства и весь погрузится в созерцание Бога и в чувство обещанного святым блаженства.

Для того, чтобы достигнуть совершенного безмолвия души, нужно много подвизаться в духовном размышлении и молитве. Но как же возможно всецело, спокойно предаваться созерцанию Бога, поучаться в законе Его и всей душой возноситься к нему в пламенной молитве, оставаясь среди непрестанного шума страстей, воюющих в мире? Мир во зле лежит. Мир есть область иного, т. е. князя века сего».

Когда мы читаем эти слова преподобного Серафима, мы испытываем нечто подобное тому, что пережили, читая избранные места из творений св. Иоанна Лествичника. Нам делается жутко, видя высоту, которая открывается перед нашими духовными очами, нам становится страшно, что это все написано не про нас, что мы до такой степени еще не подготовлены для подобных высоких состояний духа, что только можем почитать о них и поговорить, может быть, поплакать, но не можем положить их в основу жизни нашей. Но в этом чувстве скрыто некое искушение: люди богоносные, избранники Божии, вот те, о которых Сама Владычица Божия Матерь сказала:

«Сей от рода Нашего», – эти «граждане неба», которые имеют на себе особую печать благодати Божией, они раскрывали нам сии высоты не для того, чтобы мы только читали и беседовали о них, но чтобы они были теми огнями, которые освещают нам подлинный наш жизненный путь. Как бы мы далеко в своей собственной жизни ни отстали от этих огней, они все же нам светят, они все же и нам указывают путь: в какую сторону нам идти.

Так вот в какую же сторону указывают нам идти сии огненные слова преподобного Серафима? Они указывают тот путь, о котором с особым всегда чувством свидетельствуем мы. У каждого человека есть мысль излюбленная им, есть идея, которая лежит в основе всей жизни, всех стремлений человека, таковая мысль у меня есть: о монастыре в миру. Вот об этой-то мысли, в связи с этими словами преподобного Серафима, и хочется мне ныне еще раз засвидетельствовать вам. Я утверждаю, я глубочайшим образом убежден, что ныне путь церковный – это есть пусть к созданию невидимых монастырей в мирской жизни. Я утверждаю, что те исторические условия, которые сделали невозможным внешнее существование монастырей, они ни в какой степени не разрушили, а еще более усилили ту внутреннюю потребность, которая создавала монастыри. Эта внутренняя потребность есть стремление к решительному отделению от всего мирского. И раз нельзя это разделение сделать внешним, раз нельзя построить каменную стену, которая бы ограждала нас от мира, то надлежит людям, желающим спастись от мирской жизни, желающим сохранить свою истинную церковность, не желающим обмирщаться, не желающим сливаться с бесовской мирской жизнью, – им надлежит построить новый внутренний монастырь. Ибо монастырь отличается от мира не только особыми обетами – обеты почти все одинаковы у христиан, – он отличается именно этой ненавистью к миру, во зле лежащему. Вот что создало монастырь – нежелание слиться с бесовской мирской жизнью, нежелание этого обмирщения и то, что мы переживаем, именуя сие церковным возрождением, т. е. не иное что, как разгорающееся в нас чувство ненависти к лежащему во зле миру и желание уйти во внутренний невидимый монастырь, отгородиться от него невидимыми стенами, наипаче молитвой Иисусовой.

Аминь.

Во Имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Если вам надо пройти через незнакомую страну, пройти через дремучие леса, пустыни, горы и впереди вас идет проводник, тем более вы будете верить ему, чем больше он не даст удостоверений в знании того пути, по которому он вас ведет. И если путеводитель скажет вам, когда вы идете лесом, что вот сейчас кончится лес и начнется ровная и просторная дорога, и воистину кончится лес и раскроется простор, – разве в этом вы не увидите удостоверения, что этот путеводитель знает дорогу, по которой ведет вас? И если, когда вы идете пустыней, он скажет вам, что вот сейчас начнутся плодородные равнины или тенистые леса, разве вы в этом, когда это исполнится, не почерпнете уверенности, что вы идете верным путем, и что тот, кто ведет вас, знает куда идет.

Вот именно такое же чувство уверенности, что идешь верным путем и что имеешь надежного, знающего дорогу путеводителя, испытывает каждый верующий человек при чтении святоотеческих и подвижнических творений.