Преподобный Серафим

Какого бы века ни взять эти творения, как бы ни был различен облик подвижников, в этих творениях всегда так изучен, так указан, так раскрыт путь внутренней жизни, что не остается ни малейшего сомнения в благонадежности проводника и является непоколебимая уверенность, что если идти за ними, то и придешь в ту страну, в которую они зовут.

В этих творениях говорится: здесь будет лес, вот здесь начнется жестокая пустыня, вот здесь придется подниматься на трудную гору, вот там будут опасные места, бездна и скалы.

И когда все это сбывается, все это видит проходящий путь, то он уже вверяет себя проводнику без колебаний.

Но если попробовать самому отправиться в эту трудную и дальнюю дорогу без проводника, какая уверенность, какая надежда, что вы идете именно туда, куда должны идти, где возьмется внутренняя уверенность, что идете прямо, не сбились в сторону от намеченного пути?

Преподобный Серафим и учит нас прежде всего необходимости путь духовной жизни непременно проверять Словом Божиим и творениями тех подвижников, которые этим путем шли.

«Проходящий путь внимания, – говорит он, – не должен верить одному только сердцу своему, но сердечные свои действия и самую жизнь свою поверять с законом Божиим и с деятельной жизнью подвижников благочестия, такой же подвиг проходивших».

Надежда на собственное сердце может быть обманчивой, она может ввести в страшные беды всевозможных внутренних искушений и заблуждений, духовная жизнь полна таких опасностей, которые нельзя избежать, основываясь в своем достижении только на этом своем собственном внутреннем чувстве.

«Ум внимательного человека, – говорит преподобный Серафим, – есть как бы постоянный страж или неусыпный охранитель внутреннего Иерусалима». – Ум внимательного человека, т. е. в духовной жизни собранный внутрь себя, этот внимательный ум – он является стражем, поставленным, чтобы неусыпно хранить внутренний Иерусалим.

Здесь нам указывается, как необходимо для того, чтобы сохранить в своей внутренней жизни этот горний Иерусалим, – как необходимо иметь неусыпного стража.

Горний Иерусалим в нас – он едва блещет, – он едва видится, – он постоянно заволакивается смрадными туманами наших страстей, он постоянно заволакивается от нас мирской суетной жизнью.

Мы лишь в редкие минуты как бы некоего прозрения, в минуты особых возвышенных наших душевных состояний видим слабые очертания того Иерусалима, который где-то там, в глубине нас.

И если не будет этого неусыпного стража, который будет постоянно охранять нас от этих туманов мирских и страстных, то никогда не удастся нам сохранить его в своем сердце.

«По учению святых отцов, – говорит преподобный Серафим, – при каждом человеке находится два ангела: один добрый, другой злой. Ангел добрый – тих, кроток и безмолвен. Когда он войдет в сердце человека, то говорит с ним о правде, чистоте, честности, спокойствии, о всяком благом деле и о всякой добродетели. Когда почувствуешь это в сердце твоем, очевидно, в тебе находится ангел правды. А дух лукавый остро желочен, жесток и безумен. Когда он войдет в сердце твое, то узнавай его по делам его».

Здесь указывается преподобным Серафимом на то душевное состояние, которое бывает у человека при двух противоположно действующих на него невидимых силах.

Разве здесь не говорится: вот тут будет лес; и разве не говорится: а вот тут будет пустыня?

Разве человеческая душа не узнает здесь своего постоянно двойственного состояния, когда кто-то ее склоняет к доброму, честному, открытому, праведному?

И как будто бы прислушивается сердце ко всем этим добрым в сердце речами в то же время за этим слышится голос лукавый, голос жестокий, склоняющий к гневу, склоняющий к неправде, к гордыне, к своеволию.

Эти два голоса как бы ведут тяжбу в нас, а поле для этой тяжбы – сердце человеческое, и произволение человеческое склоняется или к тому, или к другому голосу.

Вот это душевное состояние, которое для нас представляется как бы раздвоенностью нашего духа, не что иное, как борение в нас невидимых сил, которые действуют на наше сердце, ведя или склоняя нас или ко спасению, или к гибели.

«Проходящий путь сей не должен внимать посторонним слухам, от которых голова может быть наполнена праздными и суетными помыслами и воспоминаниями, но должен быть внимателен к себе. Особенно наблюдать должно, чтобы не обращаться на чужие дела, не мыслить и не говорить о них, по Псалмопевцу: не возглаголят уста моя дел человеческих».

Здесь говорится о той опасности, которая угрожает человеку в деле его спасения, когда он слишком открывает свое сердце и внимание к впитыванию всевозможных мирских слухов, всевозможных мирских обстоятельств.

И особенно предостерегает преподобный Серафим пересуживать чужие дела, чужую жизнь, чужую душу, это то, что на языке повседневном называется перемыванием косточек – это то самое, в чем проходит большая часть нашего взаимного друг с другом общения. Ибо достаточно сойтись двум или трем людям, чтобы они обязательно заговорили о четвертом. И обязательно стали бы таки этак осуждать его жизнь.