Прерванное молчание

Я говорю это и сам не вполне осознаю свои слова. Я никогда раньше не говорил о любви. Но сейчас, глядя на этого мальчишку, я как будто даже не задумываюсь над словами. Как будто они сами слетают с языка. Я смотрю на него и думаю, если бы кто-нибудь вытащил меня из моей семьи, когда мне было одиннадцать… Если бы кто-нибудь вытащил нас с Дженни чуть раньше, возможно, все повернулось бы по-другому. Возможно, все вышло бы иначе. Если бы кто-то рассказал мне о любви, может быть, я не оказался бы в таком дерьме.

Марио кивает, и мы снова замолкаем. Я наливаю себе еще виски. Остатки колы выливаю в стакан Марио. Мы сидим так еще какое-то время, потом мальчик неожиданно спрашивает, глядя мне прямо в глаза:

— Джон, а твой отец тебя только бил или делал еще что-нибудь?

Я замираю. Стакан с виски застывает у моих губ. Я едва не роняю его. Марио смотрит мне в глаза. Он словно видит меня насквозь, как рентгеновский аппарат, который направлен прямо в душу.

— Еще что-нибудь, — тихо отвечаю я, едва шевеля губами, не отрывая стакан ото рта.

Да, Марио, мы с тобой, и вправду, одного поля ягоды. Только ты, кажется, гораздо умнее меня. Ты, кажется, не такой трус. Он кивает и опускает голову. Теперь я точно знаю, что нельзя возвращать его папаше. Теперь я точно знаю, что надо делать что-то. И делать как можно быстрее.

Мы долго молчим. Наш немой разговор прерывает сонная Элис, которая появляется в дверном проеме, обернутая в одеяло.

— Ну что, полуночники, — зевая, говорит она. — Теперь вас двое.

— Извини, мы не хотели тебя разбудить, — отвечаю я.

Она машет на нас рукой и снова отправляется спать. Она замечательная.

На следующий день мне надо появиться в автосервисе. Там накопилось много дел, к тому же, я давно не виделся с Томом. Элис отвозит Марио в центр. Я говорю ей, что его ни в коем случае нельзя отдавать родителям. Я говорю, что его надо оставить в центре любыми способами. Я говорю, что если появится его отец, надо сразу вызывать полицию.

Весь день мы не видимся и не созваниваемся. Весь день я занимаюсь делами автосервиса, разбираю бумаги и пытаюсь не утонуть в счетах. Мы болтаем с Томом. Дела у нас идут хорошо, но за всем надо следить. Я перекидываюсь парой слов с ребятами, которые теперь работают на нас. Они все хорошие парни, очень трудолюбивые и отлично разбираются в машинах.

Вечером Элис приходит домой расстроенная. Она едва сдерживает слезы. Она говорит, что ей срочно надо было уехать в адвокатскую контору, где она проторчала весь день. Она говорит, что пока ее не было, Марио забрала его мама. Она говорит, что ничего не смогла поделать. Она говорит, ей очень жаль.

— Черт! — кричу я. — Как же вы могли! Что же вы наделали!

Я спрашиваю, есть ли у нее адрес. Она говорит, что родители запретили давать кому-либо адрес и чуть ли не обвинили их в похищении. Она говорит, что ее руководство было очень недовольно, и ей влетело за самодеятельность. Прежде чем я успеваю что-то сказать, раздается стук в дверь. Я открываю. На пороге стоит Марио. Он одет в широкие штаны и толстовку с капюшоном, который натянут на глаза.

— Ты обещал, что не отдашь меня! — кричит он и бросает в меня пустую бутылку из-под пива.

Я ловлю ее на уровне своей груди.

— Ты обманул меня! — кричит он. — Ненавижу тебя! Я думал, ты на моей стороне! — он бросает в мою сторону еще одну бутылку.

Да где же он их взял… Эту он бросает сильнее. Я наклоняюсь, и бутылка пролетает мимо меня. Ударяется о стену и разбивается.

— Ты такой же, как все! Пошел ты!

С этими словами Марио убегает. Я слышу, как его шаги становятся тише с каждым этажом. Я выбегаю за ним и ловлю его уже на улице. Хватаю за толстовку, беру под мышку и тащу домой. Он брыкается, вырывается и пытается даже укусить меня. Пару раз ему это удается. Он ругается и обзывает меня всеми браными словами, которые знает.

Наконец, мы вновь оказываемся в квартире. Элис в панике. Она смотрит на меня и не знает, что ей делать. Я затаскиваю Марио в комнату, сажаю на диван. Он пытается ударить меня и хочет убежать.

— Погоди! — кричу я. — Стой! Хватит! Давай поговорим!

— Отстань, козел! — он бьет меня кулаком в плечо. — Отстань! Предатель! Ты же обещал! Ненавижу тебя!

Я хватаю его за руки, чтобы он не махал ими. Капюшон слезает, и я вижу, что на лице у него огромный синяк и ссадины. Я беру его за подбородок, чтобы лучше разглядеть.

— Это он сделал? — спрашиваю.

— Отпусти меня! Отвали! — Марио продолжает вырываться.

Он хаотично машет руками, пытаясь ударить меня. Он хочет ударить меня побольнее. Я обнимаю его и крепко прижимаю к себе. Я прижимаю его так, что он почти не может двигаться.

— Прости меня, Марио, — говорю. — Прости. Я не думал, что так все выйдет.

Раздается телефонный звонок. Элис берет трубку.

— Это из центра, — она закрывает трубку одной рукой. — Они ищут Марио.

— Пусть идут к черту! — отвечаю я.

Она говорит, что мы ничего не слышали о нем.

Я все еще обнимаю Марио и глажу его по голове, стараясь успокоить.

— Прости меня, — извиняюсь я. — Теперь все будет хорошо. Я больше не отпущу тебя. Что он сделал? — спрашиваю, снова глядя на его синяки.