Преступление и наказание, Часть 6, Эпилог

Well, come to my room; you wanted to come and see me, didn't you?	Ну, теперь пойдемте ко мне. Ведь вы хотели и ко мне?
Here we are.	Ну вот, мы и у меня.
Madame Resslich's not at home.	Madame Ресслих нет дома.
She is a woman who is always busy, an excellent woman I assure you.... She might have been of use to you if you had been a little more sensible. Now, see!	Эта женщина вечно в хлопотах, но хорошая женщина, уверяю вас... может быть, она бы вам пригодилась, если бы вы были несколько рассудительнее.
I take this five-per-cent bond out of the bureau--see what a lot I've got of them still—this one will be turned into cash to-day.	Ну вот, извольте видеть: я беру из бюро этот пятипроцентный билет (вот у меня их еще сколько!), а этот сегодня побоку у менялы пойдет. Ну, видели?
I mustn't waste any more time.	Более мне терять времени нечего.
The bureau is locked, the flat is locked, and here we are again on the stairs.	Бюро запирается, квартира запирается, и мы опять на лестнице.
Shall we take a cab?	Ну угодно ли прокатиться?
I'm going to the Islands. Would you like a lift? I'll take this carriage.	Вот я беру эту коляску на Елагин, что?
Ah, you refuse?	Отказываетесь?
You are tired of it!	Не выдержали?
Come for a drive!	Прокатимтесь, ничего.
I believe it will come on to rain. Never mind, we'll put down the hood...."	Кажется, дождь надвигается, ничего, спустим верх...
Svidrigailov was already in the carriage.	Свидригайлов сидел уже в коляске.
Raskolnikov decided that his suspicions were at least for that moment unjust.	Раскольников рассудил, что подозрения его, по крайней мере в эту минуту, несправедливы.
Without answering a word he turned and walked back towards the Hay Market.	Не отвечая ни слова, он повернулся и пошел обратно по направлению к Сенной.
If he had only turned round on his way he might have seen Svidrigailov get out not a hundred paces off, dismiss the cab and walk along the pavement.	Если б он обернулся хоть раз дорогой, то успел бы увидеть, как Свидригайлов, отъехав не более ста шагов, расплатился с коляской и сам очутился на тротуаре.
But he had turned the corner and could see nothing.	Но он ничего уже не мог видеть и зашел уже за угол.
Intense disgust drew him away from Svidrigailov.	Глубокое отвращение влекло его прочь от Свидригайлова.
"To think that I could for one instant have looked for help from that coarse brute, that depraved sensualist and blackguard!" he cried.	"И я мог хоть мгновение ожидать чего-нибудь от этого грубого злодея, от этого сладострастного развратника и подлеца!" - вскричал он невольно.