Прежде, чем их повесят

— Это самое меньшее из того, что они сделают. — Выражение Мофиса было очевидным. Страх. Страх, на этой бесстрастной маске лица. Что-то в этом оставило на языке Глокты некоторую горечь, некоторый холодок в низу его спины, некоторую скованность в горле. Он помнил это чувство из далёкого прошлого. И за долгое время это чувство было самым похожим на страх. Я у них в кармане. Целиком и полностью. Я знал это, когда подписывал. Такова была цена, и у меня нет выбора, кроме как заплатить.

Глокта сглотнул.

— Можете передать вашим нанимателям, что дальнейших вопросов не будет.

Мофис на миг прикрыл глаза и выдохнул с явным облегчением.

— Я буду рад доставить им это сообщение. Хорошего дня. — Он обернулся и оставил Глокту одного в комнате Арди, смотреть на дверь и размышлять о том, что сейчас произошло.

Обитель камней

Нос лодки сильно врезался в каменный берег, камни заскрипели и заскребли по дну. Два гребца выбрались в набегающий прибой и вытащили лодку на несколько шагов. Когда она встала твёрдо, они быстро влезли в неё, словно вода причиняла им сильную боль. И Джезаль не мог их винить. Остров на краю мира, конечная цель их путешествия, место под названием Шабульян, выглядел действительно непривлекательно.

Холодные волны цеплялись в острые выступы и грызли голые берега огромной насыпи пустых бесплодных камней. А над ней возвышались зубчатые утёсы и склоны с коварными осыпями, круто громоздившиеся вверх в грозную гору, черневшую на фоне тёмного неба.

— Не хотите сойти на берег? — спросил Байяз у моряков.

Четыре гребца не пошевелились, а их капитан медленно покачал головой.

— Мы слышали нехорошее об этом острове, — проворчал он на общем с таким сильным акцентом, что его едва можно было понять. — Говорят, он проклят. Мы подождём вас здесь.

— Это может занять некоторое время.

— Мы подождём.

Байяз пожал плечами.

— Тогда ждите. — Он сошёл с лодки и побрёл по колено в прибое. Остальные медленно и не очень охотно последовали за ним по ледяному морю на берег.

Это было промозглое и ветреное место, которое подходило лишь камням и холодной воде. Пенные волны жадно набрасывались на берег и ревностно всасывались назад по гальке. Безжалостный ветер пронзал эту бесплодную землю и задувал прямо в мокрые штаны Джезаля, хлестал его волосами в глаза и пронизывал холодом до костей. Ветер унёс все следы возбуждения, которые могли бы остаться у Джезаля по достижении конца их путешествия. Ветер отыскивал щели и дыры в валунах, заставляя их петь, вздыхать и завывать унылым хором.

Растений тут почти не было. Какая-то бесцветная трава, больная от соли, какие-то колючие кусты, скорее мёртвые, чем живые. Редкие заросли иссохших деревьев в стороне от моря, отчаянно цеплявшихся за твёрдый камень и так искривлённых и изогнутых ветром в одном направлении, словно в любой миг их могло вырвать с корнем. Джезаль чувствовал их боль.

— Очаровательное место! — крикнул он, и слова улетали в бурю, как только срывались с губ. — Для тех, кому нравятся камни.

— Где мудрец спрячет камень? — бросил ему Байяз. — Среди тысячи камней! Среди миллиона!

Камни тут точно были в избытке. Изобильные запасы булыжника, валунов, гальки и гравия. Здесь сильно недоставало всего остального — отчего остров казался особенно неприятным. Джезаль глянул назад через плечо и почувствовал внезапный укол паники, представив, что четыре гребца выталкивают лодку обратно в море и оставляют их на берегу.

Но те сидели на том же месте, их ялик по-прежнему покачивался у берега. А позади них, в пенящемся океане, на якоре стоял корабль — корявая лохань, которую дала им Конейль. Паруса были спущены, чёрная линия мачты на фоне штормового неба медленно покачивалась от движений беспокойных волн.

— Надо найти место, где нет ветра! — взревел Логен.

— А такое есть на этом чёртовом острове? — крикнул в ответ Джезаль.

— Должно быть! Нам нужен костёр!

Длинноногий указал на утёсы.

— Возможно там мы найдем пещеру или укрытие. Я проведу вас!

Они карабкались по берегу, сначала скользили по гальке, потом скакали с одного шаткого камня на другой. Не было похоже, что край мира стоил всех затраченных на путешествие усилий. Холодные камни и холодную воду они могли отыскать в любых количествах, не покидая Север. У Логена было паршивое чувство насчет этого места, но не было смысла об этом говорить. Паршивое чувство у него было последние лет десять. Вызвать этого духа, найти это Семя, и убираться, да побыстрее. Но что потом? Назад на Север? К Бетоду с его сыновьями, к старым долгам и рекам давней вражды? Логен поморщился. Всё это его не привлекало. Как говорил его отец, лучше сделать дело, чем жить в страхе перед ним. Но его отец говорил много чего, и далеко не от всего была польза.