Пряничные туфельки

— Пф… Кошка! Ты считаешь, что король Кандрии захочет обобрать нас и выгнать вон? — Рик был изумлён. — И даже если так, ему помешает гильдейский закон?! Кстати, да, в Цирковой гильдии таких законов и нет. Но, Ри… Клянусь, тебе не о чем волноваться! И потом, ты, Венеш, вступишь в ремесленную гильдию и станешь носить гильдейский знак?

— Да. Я стану его носить. Если это помешает Фаруту… Разве кому-то есть до меня дело? Больше не желаю зависеть от королевских милостей! Рик, я очень хочу кондитерскую лавку и гильдейский знак! — решила она.

Вот теперь ей самой стало всё ясно. Ей нужно вступить в гильдию пекарей!

— Ри, послушай… — начал было он, но махнул рукой. — Ладно, оставим это на утро.

Этой ночью Ринне приснился сон, навеянный, должно быть, самим Лаверри, городом Древних. Она долго гуляла по его тесным улочкам, по мокрым от дождя мостовым, заблудилась — она была одна! Не было рядом ни Рика, ни охраны — невозможная для последних дней ситуация. Не было и Мики тоже! Ринна кружила по темнеющим улицам Лаверри, и вдруг увидела просвет между домами, пошла туда — улица вела на пустырь. Голая земля, камни и свет! Ринна не сразу подумала, что это не та земля и не те камни, что она видела на подъезде к Лаверри, это была пустыня, та самая, из другого её сна! Было светло, становилось всё светлее, дорожка между кустов вела к саду, к тому самому саду! Она видела уже и дворец колдуна, но обошла его, не заметив ни одной распахнутой двери. Туда, во дворец, её теперь не звали, но сад приветливо манил птичьим щебетом, запахами нагретой на солнце зелени, цветов и фруктов, и такой заманчивой влажной прохладой. А она то и дело с надеждой оглядывалась на дворец — если бы лев появился, было бы хорошо! Она больше его не боялась. И очень, очень хотелось поговорить!

Женщины могут только рисовать дворцы на песке. Ещё — вышивать их. Ткать на гобеленах. Настоящие дворцы им дарят мужчины. И ведь это действительно так. Даже в этот волшебный дворец, существующий в её собственном сне, не попасть, потому что лев не желает её позвать…

«Значит, ты можешь не только рисовать или вышивать дворцы?.. Именно. Я могу печь их из медового теста…»

Принцесса — правнучка Древних Королей. Дочь графа Ленгара. Жена циркача и кондитерша из Лаверри.

Она шла дальше, тщетно оглядываясь на дворец, он скоро скрылся за деревьями.

«Когда с горы несется лавина, причина может быть в том, что кто-то столкнул один камешек». Кто столкнул камешек — леди Рауз?..

Сад остался за спиной, вокруг — низкие кусты и камни, жёлтая земля. Сухо и холодно. Пустыня. Её шаль цвета топлёных сливок лежит на камне под ногами, песок засыпал её чуть-чуть. Ринна подняла тяжелое шелковое кружево, отряхнула и набросила на плечи. Большая, приятная, дорогая шаль! Шёлк обнял мягко, как мамины руки когда-то давно-давно.

«На голову! — шепнул вдруг ветер, прилетевший со стороны сада. — Набрось и на голову, закрой лицо, смотри сквозь кисею!»

Приятный женский голос. Такой, кажется, родной голос. Ринна замерла, прислушиваясь. Вот снова порыв ветра коснулся лица.

«Заслони шалью лицо, глаза!» — настойчиво подсказывал голос.

Ринна испугалась, сорвала шаль и бросила на землю. Она едва не исполнила то, что хотел коварный голос! Она едва не потеряла… что-то важное. Какую-то часть себя.

Зачем её искушают, зачем? Кто столкнул тот камешек?!

Ветер принёс грустный вздох и замолчал, затаился, теперь все вокруг замерло в пустой неподвижности. И Ринна побежала, не оглядываясь, прочь от этого чужого сада!

Было темно и тихо, и тепло, потому что она прижималась к лежащему рядом Рику. Он спал, дышал спокойно и ровно. Ей просто приснился сон. Это лишь сон, и какая разница, сколько раз ещё он приснится?

Она обняла мужа, обвила руками и ногами, прижимаясь как можно крепче — вот так стало хорошо, спокойно.

— Что, кошка? — сонно пробормотал он, пройдясь ладонью по её волосам.

Она не ответила, притворившись спящей, и он больше не спрашивал.

Накануне они долго занимались любовью, потом Рик пошутил что-то насчет её желания стать кондитершей с гильдейской пряжкой. И всё. Они просто спали. И больше ничего нет, никаких львов, дворцов, говорящего ветра. И замечательно, когда мир может сократиться до размеров постели, в которую ложишься с любимым. Если кричать, что убого сравнивать мир и постель — значит, любимого просто нет…

Утром Рик не особенно старался её переубедить, просто ещё раз выслушал все доводы и вдруг согласился.

— Ладно, как хочешь. Я дам согласие, заплачу за тебя взнос, устроим пирушку для гильдейских — это обычное правило. Так нам даже проще. Гильдейская управа в Лаверри наверняка есть, не придётся ехать к демону на рога за твоим гильдейским знаком. Надеюсь, любимая, последние десять поколений твоих благородных предков не явятся, чтобы надавать мне по ушам? — он смеялся.

— Рик, как ты узнал? — спохватилась она. — Я никогда не говорила тебе, что хочу кондитерскую!