Прибалтийский излом (1918–1919). Август Винниг у колыбели эстонской и латышской государственности

XI. Вторжение Красной Армии

На съезде солдатских советов, где на заседании одна речь сменяла другую, хотя ничего существенного так и не было сказано, к вечерним часам уже утомились. Внимание было давно исчерпано, стояли в группках и беседовали, желая при этом, чтобы слушания наконец были закрыты.

Но тут на весь зал раздался пронзительный голос, заставив всех обратить на себя внимание. Маленький бородатый солдат ландштурма стоял на верхней ступеньке лестницы, ведущей к трибуне, и очень бурно жестикулировал и кричал.

Это был представитель от фронтовиков на участке под Двинском.

«Говорю вам: близится катастрофа! Вот это надо здесь обсуждать! Нам нужны подкрепления! А вы сидите тут и говорите, и говорите целыми днями! А у нас там несчастье! И если вы смеетесь надо мной, то вы просто не понимаете, сколь велика опасность! Большевики атакуют, а наши парни сражаться с ними не хотят! У нас уже сейчас все пошло наперекосяк и с каждым днем становится хуже. Я здесь говорю и предупреждаю вас об этом. Большего я сделать не в силах! Или вам придется нам помочь, или все будет потеряно! Сейчас нельзя терять время!»

Съезд не хотел ничего по этому поводу предпринимать. Председательствующий Роберт Альберт обещал, что обсудит это со штабом армии. Я тут же взялся за дело и запросил командование о положении на фронте. Там знали, что Красная Армия опять оживилась и на отдельных участках уже теснит наши позиции[136].

На линии фронта были два важных с тактической точки зрения пункта, один из которых – Двинск, а другой – нижнее течение р. Нарова. В создавшейся ситуации отправка подкреплений к этим участкам была совершенно исключена. Ни одна воинская часть не последовала бы приказу выдвигаться. Все хотели домой, но никак не на фронт. Штаб армии заявил, что он не в состоянии что-либо с этим сделать, но обещал по возможности ускорить эвакуацию. Однако она шла и без этого. Так что пришлось предоставить этому несчастью идти своим чередом, исходя из предположения, что Красная Армия к боям с нашими войсками не стремится и подождет со своим продвижением, пока мы не очистим территорию. Но это, опять-таки, было лишь предположение, которое вскоре пришлось признать ошибочным.

Центральный солдатский совет отправил пару своих делегатов в Двинск. По возвращении они рассказали, что наши солдаты чрезвычайно дружественно держатся по отношению к большевикам и знать ничего не хотят об обороне. Большевики заверяют их в безвредности своих намерений: они хотят за счет денонсации Брест-Литовска[137] лишь вернуть России отпавшие от нее земли вроде Лифляндии и т. д., однако без войны и только после отхода немцев. Правда, свидетельствовали и о том, что дела большевиков плохо согласуются с их словами. Нередко бывало и так, что большевики вдруг подходили к германской позиции и требовали немедленного отступления, а германские солдаты были столь усталыми от войны, что готовы были попросту бросить все военное имущество, запасы, сооружения и т. д., даже больных товарищей, лишь бы не пришлось с оружием в руках сопротивляться большевикам. На фоне всех этих событий солдаты с величайшим нетерпением требовали отправки домой и нередко части в полном составе бросали свои позиции, предварительно продав военное имущество, а деньги положив в карман.

Солдатский совет хотел поручить переговоры с большевиками мне. Но я отказался от поездки в Красную Армию, указав на очень важные дела в Риге, и предложил, чтобы солдатский совет использовал свои контакты с Красной Армией и пригласил получившего соответствующие полномочия командира русских в Ригу, где я бы и начал с ним переговоры. Солдатский совет на это согласился и предпринял подобную попытку, однако никто не приехал.

В ночь с 26 на 27 ноября Красная Армия атаковала германские позиции под Нарвой[138] и после краткого боя обратила наши войска в бегство. Я был извещен об этих событиях совершенно недостаточно. Когда же я узнал об этом, то отправился в штаб армии, чтобы услышать там оценку специалистами значения происходящего. Я считал прорыв на этом участке чрезвычайно опасным, ведь это могло повергнуть в еще больший хаос и без того связанный с большими трудностями вывоз находившихся в Эстонии солдат. Начальник штаба армии[139] согласился с этим, однако никакого выхода из ситуации не предложил. Мы с картой в руках обсудили возможность сформировать новый кордон, чтобы удержать на какое-то время по меньшей мере центральную Эстонию и обеспечить эвакуацию корпуса Эшторфа[140] из окрестностей Дерпта. Конечно, такие возможности были, однако откуда же было взять солдат, которые были бы на это готовы? Из Дерпта от солдатского совета приходили пугающие сообщения. Позиции у Чудского озера полностью сданы, солдаты попросту бегут или братаются с большевиками, а также расхищают запасы. Требовали, чтобы приехал я и переговорил с солдатами.