Приданое для Царевны-лягушки

Вот она шагнула из короба на пол. Мужчины выдохнули. Девочка была босой, если не считать тонких золотых цепочек, оплетающих через один пальчик ее ступни сверху и оборачивающихся потом вокруг щиколоток. Она нашла глазами Платона и хихикнула, дернув плечиками, ему персонально.

- Кто ты, деточка? - спросил Запад Иванович.

- Василиса, - вероятно, собственное имя привело гостью в полный восторг, потому что она тут же рассмеялась, как смеются дети - заразительно и искренне.

Платон узнал этот смех-будильник и вздрогнул.

- Так это же!.. Это, вероятно, ваша невестка! - повернулся к Платону Север Иванович.

- Привет, папочка! - пошевелила пальчиками девочка.

- Да, я вот тут... Вы просили, я... - забормотал Платон, чувствуя, как пот заливает спину.

- Боже, какая прелесть! - воскликнул кто-то из гостей, подходя поближе. Остальные двинулись за ним.

- Платоша, а она - совершеннолетняя? - тихо поинтересовалась Серафима. - А то наши обжоры...

- Понятия не имею, - отмахнулся Платон. - То есть она... если это она, то уже была замужем и теперь вдова.

- Такую красоту нужно хранить в музее, - услышал Платон. - А ее возят в какой-то корзине.

- А кто тут главный? - вдруг звонко спросила Василиса.

Юг Иванович посмотрел на Запада Ивановича и громко объявил:

- Мы тут все одинаковые - обжоры! - и захохотал так, что звякнули подвески люстры на потолке.

- Должен быть главный! - настаивала девочка. - А то я - босиком.

- Потрясающая логика! - хмыкнула Мама-Му-му, обаятельная толстушка лет тридцати.

- У меня скоро ножки замерзнут, - капризно заявила Василиса, переступая на месте.

Платон поразился, как у нее все это получается - ни намека на кокетство. Выгляди она по-другому - не так завораживающе, уже можно было бы приглашать психиатра.

- Ладно, я буду главным первые полчаса, - вызвался Запад Иванович, - и что делать нужно?

- Тогда ты посади меня на коленки на эти полчаса, - заявила девочка.

Опешивший Запад Иванович сделал к ней несколько шагов, потом повернулся к Платону.

- Что?.. Можно ее взять?

- Раз она так хочет, - пожал плечами Платон, рассмотрев, наконец, это создание при свете.

Конечно, девочка была похожа на Алевтину, но как-то отдаленно. Меньше ростом, с более притягательным лицом... Но вот глаза! Глаза были те же, что давеча смотрели на него близко.

- Я тоже, знаете ли, здесь не последний человек! - подкрутил ус Юг Иванович.

- Через полчаса! - сделала ему ручкой Василиса.

Она то сидела на коленках у тучного Севера Ивановича, то лезла под стол, ползая там и приводя собравшихся для таинства жрачки обжор в несколько нервическое состояние.

- До чего изящное создание! - с завистью в голосе сказала Серафима, заглянув под стол. - А покушать она не желает? А то мужчины что-то лениво жуют. Пусть она поест, Платоша, у меня и то от ее ползаний под столом начались колики. Очень уж у нее прикосновения нежные.

- Прикосновения? - поперхнулся Платон.

- Она трогает меня за ногу.

- Василиса, - наклонился Платон. - Вылезай. Хочешь поесть?

- А что есть? - она села под столом по-кошачьи, расставив колени, и сложила у ступней ладошки. и взгляд у нее был совершенно кошачий - никакого выражения.

- Есть холодная телятина с брусникой, заливная рыба, паштет из гусиной печени с трюфелями, цветная капуста с креветками и оливками, семга в вишневом желе, маринованные перчики с острым ллром, запеченные в сдобном тесте перепелки...

- Перепелки? - заинтересовалась Василиса и вылезла между ног Платона из-под стола. - Птички?

- Да, это такие маленькие птички.

- Их запекли в тесте?

- Это не совсем то, что ты думаешь...

- С косточками и перышками? - не слышит его йасилиса.

- Нет. Мясо перепелки вложили в тесто и выле-жли фигурку птички.

Осмотрев высокую горку в полсотни румяных лтичек из теста, Василиса задумчиво посмотрела на Ллатона. Он вздрогнул - опять этот узнаваемый лгляд.

- А где косточки и перышки от них? Сидящая рядом с Платоном Серафима тронула его ногу своей.

- Деточка, - сказала она голосом, которым взрослые бездетные женщины считают нужным говорить с детьми, - видишь, вон сидит дядя Петя, он настрелял в подсобном хозяйстве от своего никелевого комбината много-много птичек. Их доставил сюда самолетом, повар нам их приготовил, а косточки и перышки выбросил в мусорное ведерко!

- Покажи, - потребовала Василиса, взяв Платона за руку. Платон воспользовался этим и рассмотрел ее пальчики на левой руке. На среднем подживший порез.

- Деточка... - решила продолжить воспитательную беседу Серафима, но Василиса остановила ее:

- Отвали.

- Ты хочешь пойти в кухню? - уточнил Платон. Дождавшись уверенного кивка, он спросил: - Чтобы осмотреть там мусорное ведро?

-Да.

- Ну что ж...

Выбравшись из-за стола, они направились в кухню под удивленными взглядами обжор.