Приемный ребенок

– И я считаю, что помогла, – говорит Имоджен и опускает ладонь на руку Элли. Элли отпрыгивает назад, словно ее обожгли, и даже в свои одиннадцать лет видит боль и обиду на лице Имоджен, но ее это не волнует. Почему Элли должно это волновать, когда этой женщине явно плевать на нее. – Элли, пожалуйста.

– Элли, пожалуйста, – издевательски и язвительно повторяет она голосом, который кажется ей не своим. Элли самой это все не нравится, но она не может остановиться, точно так же, как она не может остановить злость, которая растекается по всему ее телу, заполняет его, словно кто-то оставил у нее в мозгу открытый кран. А теперь злость заполнила ее всю, выплескиваясь через край. Горячая первобытная злость несется в ее руки и ноги, заполняет грудь, и, как и в случае воды, она не поддается контролю – наводнение остановить нельзя, нельзя зачерпнуть воду и отправить туда, откуда она притекла. Злость живет своей жизнью, из-за нее у Элли пульсирует вся голова. В ней осталось достаточно старой Элли, чтобы бояться того, что она может сказать или сделать с этой густой черной злобой, пульсирующей по всему телу. Но старой Элли недостаточно, чтобы остановить слова, вылетающие из ее губ.

Она кричит и чувствует, как ее лицо краснеет и становится страшным, и чувствует, как демон внутри нее, про которого говорила мисс Гилберт, становится на дыбы.

– Вы такая же, как и все остальные! Только хуже, потому что вы притворялись другой, вы притворялись, будто заботитесь обо мне, будто вам не все равно! Все говорят, что я плохая, что я делаю плохие вещи, но, может, все это случилось с ними, потому что они плохие люди, и, может, плохое случится и с вами, а мне плевать, если случится!

Теперь у нее по щекам текут слезы, словно черная вода заполнила ее до краев, и больше этой воде никуда не уйти. Злобно стирая слезы с лица, Элли не хочет смотреть на свой рукав на тот случай, если это не прозрачные слезы нормальной девочки, а густые, липкие, черные слезы чудовища.

– Элли, ты же не имеешь это в виду. – Имоджен ломает руки, словно испытывает муку и боль или молится. Элли не может определить, что именно. Имоджен следует молиться, чтобы то, что шепчут люди в этом городе, когда думают, что Элли их не слышит, не оказалось правдой. – Ты не плохая, ты замечательная маленькая девочка, и мне так хотелось бы, чтобы мы могли работать вместе, и я могла бы тебе помочь. Я молилась богу об этом! Но у меня есть работа, и я сделала все, что позволено сделать в рамках моих обязанностей.

– Да пошла ваша работа! – орет Элли, и это не шокирует и не пугает ее. Она знает, что плохое сидит внутри нее, ждет, чтобы вырваться наружу, а мгновение спустя злость охватывает ее всю, овладевает ею, и ей уже плевать на то, что она делает. – Я вам доверяла!

– И я очень рада, что доверяла; я надеюсь, что доверяешь до сих пор. И поверь, что люди, к которым я тебя перенаправлю…

– Именно это все только и делают! – Элли старается говорить поспокойнее, но ее слова все еще наполнены необузданным сарказмом. – Меня к кому-то направляют, перемещают. Слишком много проблем для вас? Слишком тяжелая работа? Прекрасно, отправьте ее куда-нибудь, перенесите в чей-то еще список, сделайте ее чьей-то еще проблемой. Вы знаете, что мне хотелось, чтобы вы были моей мамой? – Рыдания угрожают вырваться наружу, и тогда ее слов будет не разобрать. – Я лежала в кровати и молилась богу, в которого даже не верю, чтобы вы стали моей новой мамой, заботились обо мне, и мы бы уехали из этого ужасного города и были счастливы вместе.

Имоджен качает головой, ей грустно, и она в отчаянии.

– Элли, это я виновата. Мне не следовало зарождать у тебя надежду, мне никогда не следовало…

– Не надо портить это еще больше! – орет Элли. – Не надо мне говорить, что это было ошибкой! Я была с вами счастлива!

Ей хочется что-нибудь бросить в Имоджен, сделать ей больно, как ей самой больно сейчас.

– Я рада, что вы не моя мама. – Элли выплевывает эти слова, они напоминают пулеметную очередь, и каждый патрон попадает в цель. – Потому что моя настоящая мама никогда не отказалась бы от меня, как отказываетесь вы. Вы не заслуживаете быть матерью, вы не заслуживаете того, кто сейчас растет внутри вас. Для него лучше умереть.

И до того, как Имоджен успевает отреагировать, Элли вскакивает на ноги, выбегает из комнаты и бросается в объятия своей опекунши, которая прижимает к себе худое маленькое тельце.

Имоджен

Я стою в кабинете одна, закрыв лицо руками и пытаясь не плакать. Все пошло не так. Мне следовало бы знать, что Элли так болезненно отнесется к этому ужасному предательству. Эдвард был прав, Флоренс Максвелл была права – именно так и бывает, если подойдешь слишком близко. Точно так же было и в прошлый раз. И посмотрите, как все закончилось.

Глава 73

Элли

Мэри проводит рукой по длинным темным волосам Элли, гладит ее, потом берет за подбородок одной рукой и поднимает его, чтобы Элли посмотрела ей в глаза.

– Все в порядке, Элли. Пожалуйста, не плачь. Я очень не люблю, когда ты грустишь.