Приглашение госпитальера

- Мы должны идти.

- Нет. Надо возвращаться, - с отчаянным усилием Филатов протянул руку к пульту управления, но она тут же бессильно рухнула.

Силы утекали очень быстро. Все вокруг замерзало. И даже время текло медленнее, и вскоре они вморозятся в него навечно.

Но ощущения безнадежности у госпитальера не было. Ведь огонь в его груди разгорался все сильнее. И тут холод стал отступать... Медленно, нехотя он набросился опять на измученное тело, и спасительный тлеющий уголек почти угас. Но потом, будто испугавшись, холод отступил еще не шаг.

- Мы выберемся, - произнес Сомов, и голос его прозвучал звонко и четко, как весенняя капель.

Пламень в его груди разгорался. И холод теперь бежал. Сомов взял за руку своего друга. И закрывшиеся веки разведчика дрогнули. Румянец стал возвращаться на посиневшее лицо.

- Живой, - Сомов вдруг засмеялся.

- Живой, - с трудом произнес Филатов, но жизнь к нему возвращалась так же быстро, как только что уходила.

Сомов взглянул на часы и к удивлению своему увидел, что прошло пятьдесят минут с того момента, как они приземлились здесь.

- Ну. Пошли, - сказал госпитальер.

- Пошли, - Филатов сжал пальцами подлокотники кресла. Рывком поднялся.

***

На открытом воздухе было холодно. Но это был настоящий морозец, щиплющий кожу, а не сковывающий изнутри и лишающий силы и самого желания жить. Та сатанинская сила отступила и пока не делала попыток вернуться. Госпитальер был уверен, что они миновали какую-то странную, основанную на иной физике преграду и теперь получили доступ к сердцу Синей Долины.

На холоде друзья почувствовали себя много лучше. Тем более материал комбинезона мог держать и холод вакуума.

Они стояли на голой гранитной площадке. Сверху сыпал мелкий снежок. За их спиной замер самолет, готовый взмыть вверх.

Вокруг был снег, холмящийся, изрезанный трещинами, дна которых не было видно, уходящий вверх и переходящий в низкую гряду. До нее было километра три.

- Туда, - махнул рукой Сомов. - Пошли.

Он решительно шагнул на снег и тут же утонул в нем по пояс. Выбрался на наст, опасно потрескивавший под ногами.

- Стоп, - Филатов вытянул его обратно. - Ты что-то плохо понимаешь.

- Что?

- А то, что любой шаг здесь может быть последним.

- Почему?

Филатов взял увесистый кусок гранита и бросил. Камень упал, провалился, снег ухнул, заструился вниз, трещина начала расширятся. Участь того, кто пошел бы туда, была незавидна.

- Это ледник, доктор. Ты никогда не был на таких ледниках?

- Нет.

- Тогда, если выживем, получишь массу впечатлений. И полезный опыт.

- Нам нужно туда, - махнул нетерпеливо вперед госпитальер.

- Сейчас, - Филатов поднес к глазам браслет, провел по его ребристой поверхности пальцами, задавая программу сложному компьютеру, который был не раз проверен перед отлетом, но на Синей Долине работал по настроению. Браслет никак не отреагировал.

- Плохо, - покачал головой Филатов...

Компьютер нехотя заработал с четвертой попытки.

Филатов обвел рукой окрест себя. Прошептал:

- Разверстка.

И над его рукой призраком замерцала картинка окружающей местности вокруг. Только не бело-черно-голубая, как в натуре, а разноцветная, яркая.

- Путь, - потребовал разведчик.

И по стереокартинке прошла синяя линия.

Прибор слабыми энергетическими импульсами определил характер окружающей среды. И теперь было ясно видно, где коварно прячутся под слоем снега трещины, где снег ненадежен, а где можно идти без опаски.

- Ну, понадеемся, что техника не ошиблась, - Филатов прикрепил на пояс тонкую нить, на самом деле способную удержать взлетающий самолет, второй конец прицепил к поясу госпитальера. И сделал первый шаг. - Держись за мной. Шаг в шаг.

Они шли по насту, часто проваливаясь в снег. То было безветренно, то налетал порывистый, холодный ветер. Один раз он сбил госпитальера с ног, так что тот поехал по склону и был подхвачен своим другом, натянувшем нить.

Это был не поход, а изощренная пытка. Путь в три километра занял два с половиной часа.

Наконец, Сомов коснулся подошвой ботинка обнажившегося гранита, осторожно, будто боясь, что это обман зрения, ступил на него. Осталось совсем немного - взобраться по камням на высоту пятнадцать метров, а там... А что там? Эх, если бы знать...

- Боишься увидеть, что там, доктор? - разведчик внимательно посмотрел на госпитальера.

- А ты?

- Я мало чего боюсь... Но сейчас мне страшно, Никита. Страшно...

- Пошли...

Вскоре они застыли на краю гребня в изумлении...

В центре идеально круглой плоской гранитной поверхности чернела дыра метров ста в диаметре.

- Это что? - прошептал Филатов, и шепот этот был отлично слышен. Здесь стояла тишина, будто это место прикрыли колпаком, ни одно дуновение ветра не тревожило местный покой, и на граните не лежало ни одной снежинки. Зато было холоднее градусов на двадцать - мороз стоял лютый. Только успокаивало, что мороз этот настоящий, который отлично исчисляется градусами старика Цельсия и с которым не трудно бороться.