Приговорённые к счастью

Осмотревшись, Бальтазар решил, что первое впечатление не обмануло: в окружавшей их щедрой картине действительно чувствовалась рука высококлассного художника, чьё заботливое внимание не обошло даже мелочей. Там – покосившийся местами плетень, а там на жерди нацеплен треснувший горшок. Из-за ближайшего забора высунула голову собака, облаяла незнакомцев, убралась обратно и грозно зарычала из своего укрытия. Богатый, роскошный и привередливый рисунок на заказ. На другой стороне деревни гуляли люди, судя по всему, воздаятели, арендовавшие это место.

При появлении гостей Руман никакого видимого оживления не выказал, оставшись сидеть, как и прежде. Он лишь лениво повернул голову и уставил на них неотрывный тяжёлый взгляд. Дождавшись, чтобы его пугающе пристальное внимание заметили, он пустил плотную струю сигаретного дыма, громко отхаркнул и сплюнул через губу. Затем отвернулся.

– Мы перетекли в местное обиталище? – спросил Фома, оглядываясь вокруг. – Красиво и первобытно… Диких животных нарисовали для антуража, – он ткнул рукой в сторону лошади и свиней.

Лошадь заржала, и Фома, подскочив, перебежал от неё подальше, спрятавшись за Бальтазаром. Со стороны Румана послышался новый презрительный плевок. Слегка оживившиеся свиньи подняли рыла из грязи и повернулись в сторону шума. Но, похоже, решив, что беспокоиться тут не о чем, пару раз хрюкнули гостям и вернулись к отдыху.

– Да, физически мы сейчас в одном из резервуаров Арены. Ключ от перехода в андроида у меня, – Бальтазар похлопал себя по карману. – Фома, я заберу пилота с собой. Придётся тебе покамест здесь побыть. Ты не волнуйся, это недолго. Когда вернусь, вместе отправимся на Луну. А ты пока с местными познакомься. Уверен, тут не одни новенькие, должны быть и старожилы. – Он обернулся и помахал гулявшим селянам. – Порасспроси их о Луне.

– Я не волнуюсь, – пожал плечами Фома. – Но зачем же нам торопиться? Давайте останемся и посмотрим на расправу. Зрителям они будут только рады, – сказал он, кивнув в сторону домов. – Уборщиком я много где шнырял в Институте. Как-то раз хитростью оформил допуск на подобное мероприятие. Потом ещё раз, а потом зачастил. И здесь бывал, и в других местах… Насмотрелся на судей, палачей, на страх, боль, все эти гримасы. Ненавижу, с тех пор ненавижу всё это… – Фома виновато развёл руками: – Что-то я заболтался. Идёмте к вашему пилоту. Вы заберёте его на допрос, измучите, а потом вернёте сюда на растерзание этим варварам. Вероятно, эти жуткие твари, – кивнул он на мирно сопевших хрюшек и лошадь, показавшую ему два ряда огромных зубов, – здесь не просто так.

– Обычные свиньи и лошадь, – буркнул Бальтазар. – Ты их не бойся, нарисованные безвредны: не смогут укусить или затоптать. – Он помолчал и проговорил с наигранной озабоченностью: – Да, насчёт селян… Можешь попытаться их отговорить, пока меня не будет. Но прошу, действуй поосторожнее, чтобы не прибили: они-то как раз настоящие. Умирать без пилюли будет не так приятно, – не без удовольствия добавил он и направился к Руману, бросавшему на них скрытые взгляды, полные злого любопытства.

– Очень мне приспичило на их карусель сансары, – обиженно бросил Фома и поплёлся следом.

Бальтазар не особо понял – слово «сансара» было хоть и знакомое, но какое-то неприятное, чтобы его вспоминать, – но по интонации догадался, что тот не собирается никого отговаривать. С осторожной радостью он отметил, что после перепуга из-за лошадиного ржания речь Фомы несколько оживилась. Но надолго ли?

Увидев, что к нему идут, Руман сплюнул бычок и придавил сапогом. Вытянул из стога длинный стебелёк и стал ковыряться им в зубах, смотря с нахальным прищуром на приближающихся.

Поздоровавшись, Бальтазар спросил, не он ли Руман, но тот и глазом не моргнул. Бальтазар ещё раз спросил. И опять молчание. С шумом выплюнув травинку, Руман потянул в рот следующую, ухмыляясь им с дурацким видом.

– Может, языка не знает? – предположил Фома. – Видно же, что мы в какой-то глуши из дикой эпохи.

Бальтазар отрицательно покачал головой.

Руман смачно сплюнул и хрипло рассмеялся. Прочистив горло, он наконец подал голос:

– Дикари, точно. Но пока тихие, не бузят: накидываются буряковкой для храбрости. Скоро осмелеют, и пойдёт веселуха! – Он упёр колючий взгляд в Бальтазара: – Ты сам кто? Я тебе зачем нужен?

Бальтазар представился и разъяснил, что у следствия есть вопросы по поводу недавнего транспортного происшествия. Какие именно – не знает. Ему лишь поручено сопроводить важного свидетеля на допрос – скорее всего, сущая формальность. Ведущий следователь ему намекнул, что хочет поскорее закрыть это дело.

Руман внимательно выслушал и ощерился ядовитой ухмылкой, безо всякого стеснения показав, что ни единому слову не поверил.

– Отчего же не сходить, можно и сходить, – оскалился он в притворной улыбке. – А это кто? – ткнул он пальцем в Фому.

Бальтазар глянул на своего спутника. Тот скучал с ничего не выражающим лицом.

– Никто. Посторонний. Попутчик на общем транспорте.