Приговорённые к счастью

Здесь новичок, не сильно знакомый с особенностями местного мироустройства, усмехнётся: «Ага, как же, закрыл и забаррикадировался – никто не пройдёт». На самом деле это возможно. Надо запереть переход так, чтобы дверь полностью исчезла с той стороны. Но куда открывать новую? Может, та дверь вела в неизвестный медвежий угол, отмеченный на какой-нибудь старой, давно позабытой карте. В какое из тысяч мест на Лунной арене вы направитесь? А ведь её вычислительных мощностей хватит на отображение и десятка тысяч.

Любой может и открывать, и запечатывать переходы. Кроме таких бесправных и кратковременных обитателей подземного мира, как Адольф.

Насчёт двери Бальтазар не волновался: никто из поляков не разглядел место прыжка, даже от пана Собчака уберёгся, хотя тот и зыркал вовсю. Некоторые сомнения были насчёт официальной жалобы. Но вряд ли бы пан Ежи Ежик побежал со своей бумажкой по инстанциям, мол, верните нам нашего негодяя, накажите своего проходимца. Не тот человек, Бальтазар хорошо это увидел. (Да и не смог бы он, но об этом чуть позже.) Остальные – люди вспыльчивые и деятельные, но слегка безалаберные. Поэтому не сказать точно, но, скорее всего, пан Гжегож Собчак, пан Ежи Ежик да и остальные уважаемые паны в запале погони, не мешкая, открыли двери каждый в случайное место и разом сунули туда по любопытному носу. Осторожничая, поводили им по сторонам и, не обнаружив беглецов, с досады ли или от облегчения крикнули какое-нибудь польское словечко покрепче да и хлопнули дверями погромче. На том бы преследование и кончили.

Бальтазар огляделся – хорошее место для долгого и внятного разговора. Солнечно, но не слишком; небо в негустых облаках. Лужайку, на которой они очутились, окружала стена подстриженных густых кустов с высокими башенками из хвойных деревьев. Посередине располагалась беседка, вся перевитая виноградной лозой и плющом. Внутри стояли лавки, столик, бил фонтанчик с водой.

Окинув взглядом красоты, созданные для неги и приятного времяпрепровождения, Бальтазар подошёл к Адольфу. Взвинченный недавним приключением секретарь вытащил на зелёную неровную стенку карту местности и лихорадочно листал страницы.

– Где же я?.. – бормотал Адольф себе под нос. – Не отображает! Чёртова Арена, будь ты неладна. Как же в космопорт?!. По проводам? Так я же вместе с ним спустился! Зачем? Сидел бы себе на орбите…

Оглянувшись на Бальтазара, он расплылся в виноватой шкодливой улыбке, мол, знаю, многое чего про меня нехорошего думаете, ну и пусть, всё равно же промолчите – плевать вам на дурака и мерзавца. Адольф помялся, глянул с тревогой: плевать тому или нет?

– Хочу сказать вам спасибо! Выручили! Благодарю! – выпалил он и забормотал: – Я был не готов. Неожиданно навалилось, весь этот ужас… Но мы можем успеть! – с надеждой воскликнул он. – Босс минут пять ещё подождёт, раз обещал.

– Думаю, уже опоздали, – успокаивающе произнёс Бальтазар. – Пока определим, где мы находимся, пока найдём вашего босса или сами доберёмся в космопорт, он уже геостационарную орбиту минует со свистом.

Бальтазар намеренно не подходил ближе к вывешенной карте, чтобы та не отобразила его положение. После этого построить наискорейший маршрут в космопорт было бы плёвым делом. Лишь бы Адольф не догадался попросить его поискать Вернера, если тот ещё на Арене и не скрывается, как они.

– К тому же мне прокатный земной транспорт надо сдать. Дело хлопотное, но иначе никак, – ещё малость приврал Бальтазар и развёл руками в «огорчении», хотя только что освободил своё место на андроиде, отправив того обратно в чулан космопорта. – Адольф, раз мы опоздали, то, может, не будем торопиться и присядем? – вежливо предложил он и показал на беседку.

Тот неуверенно помялся, глянул на карту и поплёлся к беседке.

– Мой шаг навстречу. Держите, – Бальтазар протянул ему сложенную бумажку.

Адольф машинально взял, развернул и округлил глаза в изумлении.

– Кстати, давай на «ты»? – спросил Бальтазар.

– Каким образом?.. – кивнув, прошептал Адольф.

Бальтазар решил не отвечать на этот вопрос.

– Конечно, её можно снова получить, – заметил он. – Но это же такая морока. И бумага нужна настоящая, а не электронная дешёвка. Неплохо же зарабатывают художники-разработчики. И топор у Ежи настоящий, думаю, свой, и бумажка эта… Ты её припрячь или порви и выбрось, а если чернила смыть, так и продать можно. Или оставить на память. Пользуйся.

– А я хочу быть художником-оформителем, – промямлил Адольф, обняв Бальтазара.

Тот осторожно похлопал его по вздрагивающим плечам и, быстро утомившись от невнятного бормотания вперемежку со всхлипами и вздохами, отнял секретаря от себя.

– У меня пара вопросов, – строго сказал Бальтазар.

Адольф хоть и отвёл глаза, но кивнул. Кажется, есть некоторая надежда.

– Это же Руман убил брата твоего Фомы? – спросил Бальтазар и понял, что попал в точку.

В молчаливом оцепенении Адольф едва заметно кивнул, но затем, словно одумавшись, пожал плечами: