Приговорённые к совершенству

Юноша не без хвастовства показал всем желающим кончики слегка припухших и посиневших большого, указательного и среднего пальцев на правой руке. Оценивая эти — в общем-то пустяковые — последствия мальчишеской неосторожности, Иркат чувствовал, как к его сердцу подступает противный холодок: нет! Принимая решение похитить пришельца, он, кажется, был не в своём уме! Ведь, из кустов наблюдая за чужаками, видел же, что они во всём — начиная от одежды, жилища и кончая двумя блестящими, опирающимися на подобия лунных дисков капищами — не похожи ни на каких других людей! И должен был бы сообразить, что на владеющих таким разнообразным — явно не здешним и наверняка страшно опасным — магическим арсеналом колдунов, нападать не стоит ни под каким видом! Нет же! Вообразив себя великим вождём — размечтался! Им, пятидесяти неприобщённым юношам, только своими силами перебить могущественных пришельцев — да слава о таком подвиге не померкнет во веки веков! Вот, вот — не померкнет…

А когда после полудня к шалашу Ирката прибежал запыхавшийся, дрожащий от страха разведчик и рассказал, что чужеземные колдуны, поразив громом, захватили его товарища — самонадеянно возомнивший себя вождём мальчишка с удвоенной яростью предался самоедству: дурак! Нечестивец! Преследуя гнусную цель, жениться на девушке из своего брачного клана — в герои намылился? Теперь вот расхлёбывай! Да повелевающие громом пришельцы, мстя за своего, беспощадно истребят вас всех! И это — ещё не худшее! Пользуясь покровительством Нездешних Сил, навеки заточат ваши души в Стране Вечной Зимы! Нет, и как только ему в голову мог придти столь отчаянно безрассудный замысел?

Острый приступ интеллектуального самобичевания был, по счастью, хоть и очень болезненным, однако не продолжительным — Иркат, справившись с душевной слабостью, уже скоро ободрял растерявшихся и впавших в уныние товарищей: ничего, дескать, что чужаки умеют убивать громом! Тем почётнее будет победа над столь опасным врагом!

А то, что основная побудительная причина его безрассудных замыслов — скорейшим человеческим жертвоприношением попробовать умаслить страшно разгневанный на него дух Кайхара — напрочь ускользнула от внимания юноши, это, наверно, к лучшему: склонные к чересчур пристальному вглядыванию в себя, вождями, как правило, не становятся.

Глава 9. Голоценовый оптимум. Среди невиданных зверей. Динозавры из будущего. Проблемы, связанные с образованием полного логического девятичлена

Выбравшись из «Уазика», Сергей приятно удивился пахнувшему на него теплу: надо же! Там, где они были ещё тридцать, сорок минут назад, не меньше десяти градусов мороза, а здесь — градусов, наверное, пятнадцать тепла. Чудеса, да и только. Чтобы в ростовской области под Новый Год было пятнадцать градусов тепла — он такого не помнит. В России такое возможно разве что на черноморском побережье. Но главное, конечно, контраст: из суровой зимы — почти в лето. Ну, не совсем, разумеется, в лето — Сергей внимательно огляделся по сторонам — в лесу под деревьями кое-где снег, но и вместе с тем зелёный кустарник. Кажется — лавр.

— Голоценовый оптимум, — задумчиво произнёс присоединившийся к Голышеву Иван Адамович.

— Что? — не поняв, переспросил Сергей.

— Голоценовый оптимум, говорю, Серёга. Где-то от трёх до пяти тысяч лет до нашей эры — точнее не помню — климат на Земле был на два, три градуса теплее современного. А поскольку последние десять тысяч лет мы живём в голоценовую эпоху — вот его и назвали так. Ну, этот благодатный период.

— Не, Адамыч, и откуда ты столько знаешь? Прямо-таки не артиллерист, а энциклопедист! — поощрительно пошутил Сергей.

— И вообще — ваше поколение столько читало… аж «завидки берут»!

— Ну, Серёга, не всё поколение. Если в целом — не многим, думаю, больше, чем ваше. К тому же — у вас компьютеры, Интернет. Так что сравнивать — сам понимаешь… Да и развлекательного чтения — детективов, приключений, фантастики — в наше время было гораздо меньше. Волей-неволей приходилось их чем-то заменять. Ведь в семидесятые, в начале восьмидесятых главным бестселлером в России — представляешь? — был журнал «Наука и жизнь». Трёхмиллионные тиражи. А ещё — «Вокруг света», «Знание — сила». Эти, правда, поменьше, но всё равно: никаким современным «глянцевым» изданиям такие тиражи и не снились. Ну, и я… почитывал, как понимаешь… а поскольку голова не совсем дырявая — вот и сохранились кое-какие сведения.

Свою информированность по части палеоклиматологии обстоятельно объяснил Иван Адамович. И, осмотревшись вокруг, обратился к Голышеву с вполне уже конкретным вопросом. Вернее — вопросом-размышлением.

— «Уазик», Серёга, как? Прятать будем у речки — здесь? Или поищем место повыше? А то чёрт её знает эту — к нашим дням давным-давно пересохшую — речку. Вдруг да во время сильных дождей она разливается? А климат в Голоценовом оптимуме был не только более тёплым, но и более влажным. Так что…