Приёмыши революции (СИ)

- Самая абсурдная воля умирающего, какую я слышал, и самый дикий предсмертный подарок, какой я видел, - сказал об этом дядя Дмитрий, - однако если им обоим от этого хорошо…

Этот странный брак продлился только два дня, после чего главы маленькой семьи не стало. Ольге, как на духу, сложно было даже самой с собой говорить о чувствах Анюты, однако следовало признать, что Фёдор Васильевич явился светлым пятном в её откровенно несчастливой исковерканной судьбе. Наверное, совместного счастья у них и не получилось бы - сломленная, закомплексованная Анюта просто не решилась бы принять что-то большее, чем цветы и совместные прогулки с душевными разговорами, но перед предсмертным желанием она не могла устоять, и это действительно подействовало на неё благотворно. Она осталась вдовой, а не бессемейной, потерявшей почти всё одинокой женщиной. Она была теперь наследницей по супругу, а не бесправной приживалкой, коей ощущала себя несмотря на вложение части средств от продажи их дома в ремонт в том числе той комнаты, которую занимали теперь они с матерью. И она больше не была Вырубовой.

В начале марта у Марии родилась дочь, которую она назвала Майей. Светлое событие помогло обитателям дома легче пережить потерю, Аделаида Васильевна обнаружила существенный прилив сил, помогая Марии в хлопотах с детьми, и было настоящим праздником для Анюты, хоть она никак не могла смириться с нехристианским именем, да ещё и с тем, что и этого второго ребёнка Мария без разрешения мужа крестить не собирается. В их регулярных спорах на эту тему яснее ясного слышалось - жизнь победит, уже побеждает, хотя долго ещё в пустую комнату Фёдора Васильевича будет заходить то одна, то другая из осиротевших женщин и горько плакать в тишине, пока туда же не прикопотит любопытный Егорушка, обнимет ручонками за шею и пролепечет: «Тётя, тётя, не плачь».