Приключение. Свобода. Путеводитель по шатким временам. Цивилизованное презрение. Как нам защитить свою свободу. Руководство к действию

Склонность следовать внутренним убеждениям, а не строго обоснованным доводам глубоко иррациональна. В конце концов, посылка американских войск в Ирак – это вопрос жизни и смерти, и разве долг любого политика не состоит в том, чтобы со всей ответственностью тщательно и обоснованно взвешивать подобные решения? Чтобы точнее уяснить, как и какие аргументы следует учитывать при выработке плана действий, я хотел бы ввести в оборот очень простой принцип «медицинского теста». Представим себе, что тяжело заболел кто-то из очень близких нам людей; чего в этом случае мы ожидаем от лечащего врача? Что вы скажете, если врач выберет тот или иной метод лечения рака желудка, руководствуясь своей верой, а не результатами специальных клинических исследований? Как вы это воспримете? Лично я уверен, что даже американские правые, отрицающие факт глобального изменения климата, хотя 97% мировых экспертов его признают[136], заявят о халатном и пренебрежительном отношении такого врача к своим профессиональным обязанностям. Другая сфера, где, как правило, люди не согласны терпеть никакого релятивизма; это деньги. Допустим, что директор банка, где лежат ваши деньги, в один прекрасный день объявит вам, что состояние вашего счета определено его внутренним убеждением, а не точным учетом приходно-расходной документации, – подозреваю (да и знаю по опыту), что даже самый бедный человек такого не стерпит и немедленно заявит об этом в полицию. В контексте того, что мы назвали цивилизованным презрением, принцип медицинского теста означает, что люди морально обязаны подходить к решению ключевых вопросов политики, права или сосуществования разных культур с теми же эпистемологическими мерками, что используются в медицине и финансовой сфере. Те, кто этого не соблюдает, фактически исповедуют двойную мораль и подлежат критике с позиций цивилизованного презрения.

Таким образом, культура цивилизованного презрения основана на интеллектуальной самодисциплине, которая обязывает собирать и тщательно взвешивать информацию, а также на готовности твердо и последовательно придерживаться этой дисциплины. И в этом, собственно говоря, состоит принцип ответственного суждения. Цивилизованное презрение уместно по отношению к тем, кто уклоняется от этих требований, полагая более комфортным для себя принять ту фактологическую версию, которая лучше приспособлена к их эмоциональным и мировоззренческим предпочтениям, хотя бы даже очевидны были признаки того, что эта версия неадекватна. Тенденция к когнитивному искажению прослеживается во всех политических лагерях. Так, в специфическом случае американской политики враждебность правых к интеллектуальным элитам объясняется очень просто: демографические исследования ясно показывают, что среди ученых разных специальностей, но прежде всего среди естественников, специалистов по общественным наукам и гуманитариев, значительный численный перевес – на стороне либерального лагеря[137]. С социологической точки зрения это связано с тем, что тематические рамки научного исследования, как правило, имеют глобальный масштаб и потому сами ученые в основном бывают настроены универсалистски, ведь получаемые ими результаты претендуют на общезначимость. Мысль о том, что якобы существует немецкая, американская или еврейская наука, бытовала в фашистских режимах, например в Третьем рейхе; также и в сталинскую эпоху в Советском Союзе господствовал тезис о различии социалистического и буржуазного искусства. В наше время подобные взгляды выглядят абсолютно неприемлемо, они расценивались бы как недопустимое вмешательство в область, где политическим аргументам места нет (правда, при полном осознании того факта, что стопроцентный политический нейтралитет как регулятивный идеал недостижим).

Как бы то ни было, универсалистский характер исследовательской работы порождает склонность американских правых приписывать ученым принципиальную враждебность к их, правых, позициям. Это привело к тому, что – главным образом во второй половине ХХ века – стали плодиться исследовательские центры консервативного толка, противостоявшие гегемонии элитарных университетов как центров либерализма, и это очевидным образом способствовало лучшей проработке консервативной политической повестки[138]. К сожалению многих консерваторов, это никак не повлияло на то, как ученые-естественники и обществоведы оперировали фактами. Получилось, что американские правые совершенно упустили из виду то обстоятельство, что научные исследования, как правило, мотивированы не политически, а содержательно. Результаты научной работы практически не подвергаются манипуляциям. Поэтому гнев, который обрушивается на научное исследование как таковое, зачастую проистекает из раздражения невозможностью активного участия в дискуссиях, если у тебя нет для этого соответствующих интеллектуальных возможностей, – и политическая ориентация не имеет тут никакого значения.