Приключения Бэзила Скуридайна

Сердце капитана Миллера зашлось от предчувствия беды — «Откуда он здесь?», и вновь успокоилось надеждой — «Может обыкновенный рыбак?». То, что это не рыбацкое судно, стало очень скоро ясно. Навстречу «Толстушке» шел испанский галеон водоизмещением тонн, так пятьсот! Горнист, стоящий рядом с Миллером сыграл сигнал для приготовления корабля к бою. Канониры и орудийная прислуга забегали между своими орудиями и крюйт-камерой, моряки выстроились в очередь возле хранилища оружия, офицеры, в кирасах и шлемах, начали собираться на полуюте. «Что произошло, почему он здесь?» — не отставало от Джонса Миллера, озирающего взглядом море.

А случилось то, что одни называют судьбой, а другие роковым стечением обстоятельств.

Галеоны «Сан-Фелипе» и «Сан-Себастьян» преследовали «Барк Ройял» до тех пор, пока он не пропал у них из виду. Считая, что «Nuestra Senora de Bogonan» получила незначительные повреждения и сама доберется до Гаваны, оба галеона вернулись туда же. Среди судов стоящих на защищенном белоснежным молом рейде Гаваны третьего галеона не оказалось. Не успел на галеонах заглохнуть грохот якорных цепей, как капитанов немедленно вызвали во дворец губернатора. Там, поставив старых морских волков по стойке «Смирно!», командующий флотом Новой Испании адмирал де Гуэлья отчитал их не только за то, что они упустили англичанина, но и за то, что бросили на произвол судьбы корабль своего товарища. «Сан-Фелипе» немедленно был отправлен на поиски пропавшего галеона.

Как выяснилось потом, «Nuestra Senora de Bogonan» не пришла в Гавану, потому что действительно нуждалась в помощи. Пытаясь устранить повреждения, нанесенные ей в результате короткого боя с «Барк Ройялем», а заодно и укрыться от шторма в одной из лагун северо-западной оконечности полуострова Юкатан, капитан посадил корабль на мель.

Но судьба пострадавшего во время боя галеона уже не интересовала капитана «Сан-Фелипе», когда он вместо «Nuestra Senora de Bogonan» обнаружил второй английский корабль. В его захвате он уже видел возможность отличиться и реабилитировать себя.

И капитан «Толстушки» забыл думать о причинах появления вражеского галеона. Сейчас его ум был занят другим. Что он может противопоставить двадцати пушкам приближающегося испанского галеона? Четыре устаревших кованых полупушки на нижней палубе и четыре кулеврины на верхней, снятые с потерпевшего крушение «Оленя»? Тридцать моряков, в том числе восемь с «Оленя» — семидесяти-восьмидесяти вымуштрованным испанским солдатам? Он понимал, что «Толстушка» и экипаж обречены, но как старый испытанный воин сдаваться не собирался и рассчитывал продать свою и их жизнь подороже.

Бой начался маневрами. Испанец прошел встречным курсом слева от «Толстушки» на расстоянии восьми кабельтовых и совершил левый разворот, пристроившись в кильватер за ней.

— Бэзил! Прибавь три румба вправо! — крикнул с полуюта на рулевую площадку Миллер, мотая головой в шлеме с непонятным пучком перьев на гребне. Движения головы повторяла разросшаяся раздвоенная борода, накрывшая дорогую кирасу с золотыми насечками.

«Не дает испанцам зайти с правого борта! — подумал Скурыдин, услышав команду. — А я еще думал, зачем он это перед выходом все кулеврины с „Оленя“ на левом борту приказал раскрепить!». Налегавший на колдершток с двумя матросами Василий тоже приготовился к бою. На нем был шлем и простая, без излишеств кираса, на перевязи через которую болтался в черных деревянных ножнах короткий шотландский палаш.

Очевидно, испанского капитана не волновала проблема, с какого борта ему брать на абордаж «Толстушку» и он зашел так, как этого хотел Миллер, с левого борта. Расстояние между корпусами кораблей было еще, где-то кабельтовых шесть, но нос испанского галеона уже начал движение к «Толстушке».

— Открыть огонь! — крикнул Джонс Миллер вниз и поднял вверх правую руку.

Ему в ответ понимающе поднял руку Артур Смит, мастер-канонир, стоящий у кулеврины, размещенной на площадке полубака. Используя преимущество в дальности стрельбы перед пушками испанцев, канониры «Толстушки» начали обстрел врага кулевринами.

Сквозь просветы в облаке дыма было видно, как неумолимо сокращается расстояние между кораблями, несмотря на то, что Скурыдин с моряками, налегая на колдершток, пытались это расстояние увеличить. Внезапно раздался страшный грохот, от которого у Василия заложило уши, и одновременно невиданной силы удар сотряс корпус «Толстушки». Скурыдин с трудом устоял на ногах. Борт испанца и палубу «Толстушки» заволокло черное, зловонное облако порохового дыма. Это произвели залп по «Толстушке», подошедшие на «пистолетный выстрел» испанцы. Чья-то окровавленная стопа, пролетев перед лицом Василия, шлепнулась у его ног, а по голове ударил расщепленный кусок деревянного бруса, слегка оглушив его. На некоторое время наступила тишина, которая затем была взорвана ревом испанских солдат и звуками бряцанья оружием. Но Василий этого не слышал. Он оглох и в его ушах стоял неприятный звон.