Приключения бригадира Этьена Жерара

— Итак, вы хотите задать драла?

— С вашего разрешения…

— Если вы попробуете сделать хоть шаг, я вам немедленно отрублю голову, — произнес англичанин.

— Ну, это еще неизвестно.

— А вот мы посмотрим! — воскликнул он, обнажая саблю.

Я сделал то же самое, но, не желая причинять вред этому прекрасному молодому человеку, я стал уговаривать его не горячиться.

— Вы говорите, что я ваш пленник, но ведь и я мог бы сказать то же самое. Хотя я нисколько не сомневаюсь в том, что вы хорошо владеете саблей, но вам никогда не победить лучшего бойца во всех шести легких кавалерийских бригадах французской армии.

Вместо ответа, он хотел меня ударить по голове. Я парировал и отсек половину его белого плюмажа. Он хотел поразить меня в грудь, но я опять отбил его удар и отрубил остаток плюмажа.

— Чорт побери ваши обезьяньи фокусы! — воскликнул он в то время, как я от'ехал от него на несколько шагов.

— Послушайте, зачем вы на меня нападаете? Ведь вы видите, что я не отражаю ваших ударов, — сказал я.

— Вы должны ехать со мной в лагерь.

— Я ни за что не поеду в лагерь.

— Ставлю девять против четырех, что поедете, — крикнул он, снова бросаясь на меня и замахиваясь саблей.

Его слова о девяти и четырех навели меня на новую мысль. Очевидно, он был ярым спорщиком, и я решил воспользоваться этим.

— Знаете что, — предложил я, — бросимте кости и решим, кто чей пленник — вы мой или я ваш?

Англичанин улыбнулся. Он любил спорт, а я затронул его слабое место.

— Где у вас кости? — воскликнул он.

— У меня нет костей.

— И у меня тоже нет, но за то у меня есть карты.

— Ну что же, пускай будут карты. Это все равно, — сказал я.

— А во что играть будем?

— Во что хотите.

— Хотите экарте? Сыграем три партии.

Я согласился, при чем не мог не улыбнуться. Едва ли во Франции найдутся три человека, которые могли бы сравняться со мной в искусстве играть в экарте. Мы сошли с лошадей, и я честно сообщил об этом англичанину, но он, выслушав меня, только улыбнулся.

— У Вотьера я считался лучшим игроком в экарте, — ответил он, — если вы меня побьете только благодаря удачным картам, то и тогда можете считать, что заслужили свободу.

Мы спутали лошадей и сели около плоского камня Англичанин вытащил из кармана колоду карт и начал их тасовать. Я сразу же увидал, что он не новичок в этом деле.

Судьба моя зависела от карт. Я был страшно заинтересован, так как понимал, что дело тут идет о моих гусарах, о шестом корпусе армии, о Нее, Массене и даже самом императоре. Все эти люди духовно окружали нас и следили за нашей игрой. Бедный император! Какой удар будет для него, если я проиграю!

Первую игру я выиграл легко, но должен признаться, что ко мне шла хорошая карта. Мой противник не мог решительно ничего сделать. Началась вторая игра.

Я играл прекрасно, выгадал очень ловким манером взятку, но англичанин был счастливее меня: он показал короля и взял наибольшее количество взяток. Мы оба были так возбуждены, что он снял шлем, а я свою шапку.

— Я ставлю своего коня против вашего вороного, — воскликнул он.

— Идет! — ответил я.

— Саблю против вашей сабли.

— Идет!

— Я ставлю седло, уздечку и стремена! — закричал он.

— Идет!

Я заразился от него духом спорта и готов был бы поставить своих гусар против его драгун, если бы это было возможно.

И вот началась знаменитейшая партия. Ох, и играл же этот англичанин! Он был достоин играть на такую ставку, говорю я вам. Но и я, мои друзья, был великолепен.

Для того, чтобы выиграть, я должен был иметь пять пунктов. Игра шла с переменным успехом, и в результате ее каждый из нас имел по четыре пункта. Следующая сдача должна была решить партию в ту или другую сторону. Этот англичанин был холоден и спокоен. Я старался подражать ему, но на лбу у меня выступал пот. Сдавать пришлось моему партнеру. Руки у меня дрожали так, что я едва мог собрать карты. Но, взяв карты, я прямо обезумел. У меня был король, понимаете ли вы, король, неоцененный козырной король! Я уже разинул рот, чтобы об'явить короля, но слова застряли у меня в горле. Мой партнер был чем-то страшно изумлен. Я оглянулся назад.

Совсем близко от нас, не далее, как в пятнадцати метрах, стояли три человека.

Человек, находившийся посредине, был довольно рослый, но не очень высокого роста. Одет он был в черный мундир, а на голове у него была небольшая треугольная шляпа с белым пером. Он так глянул на моего бедного партнера, что карты вывалились у того из рук и полетели на землю.

Сзади, в некотором расстоянии, стояли трое ординарцев, держа в поводу оседланных коней. Шествие замыкалось отрядом драгун.

— Эге, Крауфорд, что это за чертовщина? — спросил худой человек в треуголке.

Один из его спутников закричал:

— Слышите ли вы, сэр? Лорд Веллингтон желает знать, что это означает?

Мой бедный партнер, несвязно и обрываясь на каждом слове, стал рассказывать обо всем случившемся.

— Очень хорошо, Крауфорд, очень хорошо! — произнес он, — дисциплина в этой части должна быть улучшена. Ступайте на главную квартиру и садитесь под арест!