Приключения бригадира Этьена Жерара

Проехав долину, мы поднялись на небольшое взгорье, откуда мы увидали прямо перед собой, на расстоянии четырех — пяти верст город. На горе, посреди города, виднелось громадное здание. Это и было Альменхальское аббатство, в котором свила себе гнездо шайка грабителей. Аббатство представляло собой настоящую крепость. Нечего было и думать о том, чтобы взять эту крепость с сотней легкой кавалерии. Крауфорд хотел уже повернуть назад, но я ободрил его:

— Прежде всего мы произведем предварительную разведку, — сказал я. — Кажется, здесь есть люди, могущие дать нам нужные сведения.

Действительно, недалеко от нас, почти у самой дороги, стоял четырехугольный, чисто выбеленный известкой домик. В сенях горела лампа, и при ее свете мы увидали двух людей. Один из них был в темной одежде монаха-капуцина, а другой был в фартуке кабатчика. Они с жаром о чем-то беседовали. Заметив нас, кабатчик хотел было убежать, но один из англичан ухватил его за волосы и удержал на месте.

— Пощадите меня! — завыл кабатчик, — дом мой был ограблен французами и обворован англичанами. Разбойники меня пытали и жгли мне пятки. Клянусь, что у меня нет ни денег, ни с'естных припасов. Все это может засвидетельствовать отец аббат, который голодает вместе со мной.

— Верно, милостивый государь, — произнес на прекрасном французском языке аббат, — этот честный человек говорит сущую правду. Он — одна из многочисленных жертв жестокой войны. Правда, его потери — ничтожны в сравнении с моими…

— Не бойтесь ничего, — прервал я аббата, — если не ошибаюсь, вы можете быть нам полезны. Нам нужно получить кое-какие сведения.

— Все готов сделать для вас, сын мой, — ответил аббат. — Только накормите меня, потому что я изнемогаю от голода.

Я сейчас же исполнил его просьбу и спросил:

— Скажите нам, где слабые стороны этого аббатства?

Аббат произнес какую-то фразу, должно быть, по-латыни, а затем всплеснул руками и поднял глаза к небу.

— Великую силу имеет молитва праведника, — произнес он, — но, право, я никак не думал, что моя молитва будет так скоро услышана. Перед вами — несчастный аббат, которого выгнали из Альменхальского монастыря.

Голос аббата прервался и по щекам его заструились слезы.

— Не огорчайтесь, батюшка, — воскликнул Крауфорд, — ставлю девять против четырех, что вы вернетесь в аббатство не позже девяти часов вечера. Укажите только нам самый лучший и легкий путь к воротам монастыря и мы освободим аббатство от разбойников.

Добрый аббат поспешил сообщить нам все, что требовалось, но нельзя сказать, чтобы мы были обрадованы этими сообщениями.

Стены монастыря имели сорок футов вышины, нижние окна были забаррикадированы, а во всем здании были устроены бойницы для стрельбы по нападающим. Всюду были расставлены караулы и напасть на аббатство врасплох было совершенно невозможно.

Мы были обескуражены.

— Но как бы то ни было, мы должны попытаться овладеть аббатством, — произнес, наконец, я. — Мой план таков: мы должны спрятаться где-нибудь в соседнем лесу, а затем, воспользовавшись моментом, когда отворят ворота, обрушиться на них и взять монастырь врасплох.

Крауфорд согласился со мной, и мы принялись обсуждать подробности. Аббат указал нам на обстоятельства, мешавшие осуществлению моего плана.

— Вокруг аббатства на протяжении целой мили нет ни одного места, где бы вы могли скрыться, — сказал он, — горожанам нельзя довериться, потому что они заодно с разбойниками. Боюсь, сын мой, что ваш превосходный план не удастся. Эти люди очень зорки и бдительны. Если бы я был на вашем месте, то…

— Говорите, говорите, отец мой, что бы вы сделали?! — воскликнули мы в один голос.

— Нужно вам сказать, дети мои, что дезертиры английские и французские каждый день прибывают в монастырь. Что же мешает вам и вашим солдатам прикинуться дезертирами? Таким образом, вы легко проникнете в монастырь.

Простота этого гениального плана меня поразила, и я бросился обнимать доброго аббата, но Крауфорд начал спорить.

— Я сомневаюсь, — сказал он аббату, — что эти негодяи так легко впустят к себе сто вооруженных людей.

— В таком случае, — предложил я, — мы пошлем в монастырь пятьдесят человек, которые отворят на рассвете ворота своим товарищам.

Аббат, однако, уговаривал ехать всем отрядом. Он говорил, что опасно дробить силы и советовал ехать в крепость всем вместе. Но мы стояли на своем. Он пожал плечами и согласился.

— Я у вас только хотел спросить, — сказал он, — если вы поймаете эту подлую собаку, маршала Мильфлера, что вы с ним сделаете?

— Мы его повесим, — ответил я.

В темных глазах монаха засверкал зловещий огонек.

— О, для него это слишком хорошая, слишком милостивая смерть! — воскликнул он и, попрощавшись с нами, ушел.

Нам оставалось решить еще один важный вопрос: кто удостоится чести проникнуть в монастырь первым — французы или англичане? Этьен Жерар не мог никому уступить первого места. Думать иначе, значит не знать Этьена Жерара, но Крауфорд настаивал, чтобы я ему уступил первенство.