Приключения Джона Девиса

– Послушай, – я обнял ее обеими руками и прижал к сердцу, – я единственный наследник благородной и древней фамилии…

Фатиница высвободилась из моих объятий и с гордостью посмотрела на меня.

– Верно, не древнее и не благороднее нашей, Джон. Разве ты не знаешь фамилии отца моего? Разве ты не заметил, что слуги говорят с ним как с князем? Разве ничего не значит происходить от спартанцев и называться Софианосом? Ступай в монобазийский собор, и ты увидишь доказательство нашего знатного происхождения под капитуляцией о сдаче города. Там командовал один из наших предков, и Монобазия три года держалась, как ни осаждали ее ваши западные войска. Если только это тебя останавливает, то напиши матери, что ты нашел ей дочь из семейства не хуже тех, чьи предки прибыли в Англию с Вильгельмом-Завоевателем.

– Да, я это знаю, Фатиница, но обстоятельства, несчастья, деспотизм сделали отца твоего…

– Пиратом? Не правда ли? Придет время, Джон, когда свет устыдится, что называл его этим именем. Но теперь, ты прав, дочь пирата должна быть смиренной. Говори то, что хотел сказать.

– О, моя милая! Если бы моя матушка могла увидеть тебя! О, тогда я был бы спокоен, тогда я бы не сомневался в ее согласии!.. Если бы я сам мог броситься к ногам ее, если бы я мог сказать ей, что любовь твоя для меня все на свете, что я не могу жить без тебя… Но это невозможно; я должен написать ей, и бумага холодно передаст мою просьбу. Она не будет знать, что каждое слово в этом письме написано кровью моего сердца, и, может быть, мне откажет.

– А если она откажет, что же ты будешь делать? – холодно спросила Фатиница.

– Я сам поеду просить позволения, без которого не могу жить; я охотно подвергну жизнь свою опасности, потому что жизнь для меня ничего не значит в сравнении с моей любовью…

– А если она все-таки откажет?

– Тогда я вернусь к тебе, Фатиница, и тогда настанет твой черед принести большую жертву, твоя очередь покинуть свое семейство, как я покинул своих родных. Потом мы уедем в какой-нибудь безвестный уголок и станем жить – ты для меня, я для тебя… И родными нашими будут одни эти звезды, которые померкнут прежде, чем я перестану любить тебя.

– И ты это сделаешь?

– Клянусь тебе честью, любовью, тобой! С этой минуты ты моя невеста.

– Жена твоя! – воскликнула она, обвивая меня руками и прижимаясь устами к губам моим.

Глава XXX

Это были не пустые слова. С этого дня и до самого моего отъезда мы каждую ночь проводили вместе. Мы условились, что мне делать. Я должен поехать сначала в Смирну, где мне нужно было побывать по двум причинам: чтобы исполнить поручение, которое возложил на меня умирающий Апостоли, и чтобы узнать, нет ли писем на мое имя из Англии. Из Смирны, центра сообщений между Западом и Востоком, я должен написать родителям и ждать ответа. Крейсерство Константина и Фортуната продлится месяца два или три, а за это время я мог уже получить ответ из Англии. На обратном пути они зайдут в Смирну, и я вернусь с ними на остров. Если же я вернусь без них, то обращусь к Стефане, которой Фатиница все рассказала.

Все это было очень легко исполнить, а между тем нас тревожили неведомые и горестные предчувствия. Всю последнюю ночь Фатиница проплакала, ни обещания, ни клятвы, ни ласки мои – ничто не могло ее успокоить. Когда мы расстались, она была почти без чувств, а я как помешанный. Я написал ей последнее письмо и отправил его с нашей милой горлицей, она уже на рассвете была на моем окне, как будто тоже знала, что я уезжаю, и хотела проститься со мной.

Часов в восемь Константин и Фортунат прошли через двор – проститься с Фатиницей. Они не пригласили меня с собой, а я не посмел просить, чтобы они взяли меня, впрочем, лучше было совсем не видеть Фатиницу, чем видеть ее и притворяться равнодушным. Они пробыли в павильоне с час и потом пришли за мной. Мне потребовалась вся сила моего характера, чтобы не выдать своей печали, впрочем они сами были так огорчены, что едва ли обращали внимание на мою горесть. Они никогда не видели Фатиницу в таком отчаянии и не могли не разделять ее скорби, которую приписывали своему отъезду.

Наконец, пришла пора оставить эту комнату, в которой я провел два месяца. Стефана с мужем ждали нас на пристани. Как замужняя женщина, она была без покрывала. Она смотрела мне прямо в глаза, будто хотела прочитать в моей душе, а когда я ступил на доску, чтобы перейти в лодку, Стефана подошла ко мне и произнесла вполголоса: «Не забудьте своей клятвы!» Я взглянул на дом, где была Фатиница, и увидел, что из решетки окна высунулась рука с платком.