Приключения филистимлянина из Ашдода сына Хоттаба

– Люди! – сказал он. – Люди не понимают, зачем они здесь! И считают себя правыми во всем! Из моих желаний помочь им они только все портят! Они создают свои религии и поклоняются земле и кускам деревьев, делая из них своих божеств! А я, дорогой мой человек, принимал непосредственное участие в создании этого великолепия! Мой сад – начало всех времен и дорог. Здесь! Появились первые люди. А я в свое время должен был следить за ними… Но…

Сварог принял безмятежное выражение лица, что немного успокоило филистимлянина. Но сначала ожесточенное выражение лица попутчика напугало его. Он едва не дал дёру от страха, но удерживало его то, что, чтобы скрыться куда-либо от него, он не знал местности, на миг забыв о волшебном амулете.

– Что-то пошло не так… – сказал Сварог, но вновь повеселел. – А знаешь, так даже хорошо. Я теперь могу вмешиваться в дела людей! Конечно, в самом деле влияя не на них, но на их желания. Тело бренно, но что находится внутри человеческого тела?.. Дух. Он не зависим ни от каких-либо внешних факторов, кроме самого человека. Это биомеханика. Она мне мало известна. Да и внешняя сторона тела мне… просто. Мне до него не досуг. Но гром и молния…

Мужчина то ли хвастался, то ли действительно был настолько заточен в своем одиночестве в этом парке, что представившийся случай, встретив здесь пусть даже обычного человека, поведать ему о своих достижениях и возможностях, тщательно скрываемых для простого смертного, заставлял его делать это.

– А знаешь?.. – Сварог замолчал, дав время филистимлянину осмыслить сказанное им.

– Гассан, – догадался молодой человек.

– Гассан… – повторил задумчиво его проводник.

– Да? – Гассан уже принялся не без опаски от того, что ему может стоить неприятностями, выслушивать откровения волшебника.

Сварог вновь оживился.

– Там, где я могу владеть природой, есть место, кроме этого сада. Здесь я так… Я здесь только слежу за порядком. Но в местах Дарполя, что на севере, я могу делать все, что захочу! Представь себе, если ты захочешь, то летом пойдет снег!

Гассан не знал, что ответить, да и не было необходимости в этом. Проводник сам продолжил за него, разворачивая свою мысль.

– А зимой наступит лето?

– Впрочем, насчет зимы я поторопился, но сила моя в том, Гассан… – Сварог искал слова, но каждая затянувшаяся попытка найти подходящее словно угнетала его. Человек менялся в лице. Оживленность его сменялась понуростью.

– Да что я обманываю себя, вот мои владения – вот мой дом, а там… – Выбросил он руку назад. – …все поменялось, когда Нил переменил свое течение.

Общаясь, путники то двигались вперед по выложенной кирпичом дороге, то останавливались, но окружающий их вид по-прежнему оставался таким же, каким был при знакомстве. Их путь-дорога, ведущая в неизвестность, деревья и кустарники, одни из которых для филистимлянина имели какие-то фигуры из подстриженной зелени, другие находились нетронутые в своем естественном образовании. Гассан оглянулся. Позади него продолжал находиться сгусток тумана, если бы он возвращался, то никогда бы не нашел выхода из этих мест. Но Гассан Абдуррахман, сын великого заклинателя джиннов Хоттаба ибн Сулеймана, ни за что не рискнул бы зайти так глубоко, как не был бы он лучшим работником у самого Сулеймана ибн Дауда, царя Израиля, имея волшебную силу, при которой он, собственно, и попал в этот дивный мир.

Филистимлянин следовал за Сварогом, который позвал его вперед и у которого, казалось, никогда не угасает жизненная энергия, он выглядел бодро и казался своим. Но сейчас божество Дарполя и его людей словно приуныло. Его народ жил на земле, где были постоянные холода и явления, покрывавшие землю, называемые снегом, сменявшие зеленую траву, были нередкими, но лишь когда во времена потепления в период в Египте наступает сезон конца времени засухи под начало времени половодья. И народ его звался названием, как ни странно, схожим с божеством поклонения солнцу, именуемым в сочетании с египетским пантеоном небесного диска Ра как снежным народом Рас. Сам Сварог за последние времена редко появлялся в тех местах, о которых рассказывал Гассану, из-за случившегося там раскола племен.

Люди, именуя солнце Рас, разделились, перешли на созвучное ему имя Рос, а у племен хлебопашцев и общества косарей светило стало именоваться Рус. Так и появились у них из-за имен разные взгляды о божестве, поклоняясь тому, которого, в самом деле нет, а также причисляя его брата Перуна услужником непонятному для братьев идолу, что сердило его брата.

– Мой брат Перун, – говорил Сварог, – очень добрый, хотя кажется очень дерзким, но скорее он ворчун, – рассказывал ведущий по дороге среди зарослей деревьев и кустарников, трав и мхов новый товарищ филистимлянина.

– Он стал таким, после того как люди тех земель начали забывать о нем и обращаться к другим идолам. Несуществующим. Эх, – вздохнул, шествуя впереди, Сварог, – придет время – забудут и меня, и…

Он остановился.

– И все то, что касается сверхъестества. Но ведь так вроде бы пока не забывает наши возможности человек!