Приключения филистимлянина из Ашдода сына Хоттаба

Гассан случайно обратил внимание на лицо Омара, глядевшего поверх него, Хоттаб в его сознании ощутил какую-то неприязнь, но не страх. Гассан обернулся. За ним возвышалось нечто. Он узнал образ ифрита, повелителя всех джиннов. На холме Исайя Соломон, магической силой управляя духами, упрятал таких неприятного вида существ. Обличие ифрита напоминало укороченное рыло крокодила, черное тело. И против джинна Гассана темный сгусток витавший возле тела джинна Хоттаба рассеиваясь, снова и снова проявлял себя. Его торс едва был схож с человеческим, более массивным, отличаясь телом джинна Гассана и тем, что был покрыт хаотично расположенными волосами. Далее ниже торса тело, как и джинна Гассана, терялось в туманном сгустке.

– Чего требуешь, хозяин?! – спросил повелитель джиннов после появления другого духа.

Гассан успел произвести ритуал и произнести волшебные слова.

От громогласного голоса у Гассана возникло ощущение, что он уже проиграл. Но азарт тут же взял верх. Будучи филистимлянином, Гассан на играх своей деревни был лишь запасным игроком. Но за время постройки великого храма на издревле плодородной земле Ханаана, возведения нового царства в Египте, провозглашения себя наиглавнейшим статусом в величественных плодородных и благочестивых, насыщенных благодеяниями людей земель Междуречья, Гассан был просто не вправе отказаться от сражений. Даже со своим отцом, чье родословие уходило в далекие века, отдаленные от воинственного направления. Вдруг в нем возникла главная мысль, проявленная ужасом от облика верховного из джиннов, подведя как можно быстрее к самообладанию, была озвучена Гассаном:

– И… что мы будем делать дальше? – спросил Гассан отца.

Хоттаб, однако, не ожидал такого вопроса. Он сложил руки на груди, довольствуясь слугой своего перстня. У него были другие планы. Прежде чем вступить в охоту, затем устроить соревнования между джиннами, Хоттаб предполагал вначале показать сыну возможности слуги волшебного украшения, конечно, скрывая все средства магического духа.

– …так, приступим! – сказал Хоттаб.

Хоттаб убрал руки с груди, настрой его был серьезным.

– Джинн… – Но вдруг он остановился, украдкой посмотрев на реакцию Гассана. – Начнем с темного мира.

– Выполняю! – произнес так же громогласно слуга перстня Хоттаба.

И тут же все трое из людей очутились в другом месте.

На какой-то момент их обуяла тьма. Но тут же рассеялась, и перед Гассаном сменилась картина. Теперь вместо древней, но хорошо сохранившегося подземлья, в некоторых местах затянутой паутиной, их окружал хвойный лес. Столько деревьев, кустов и трав филистимлянин еще не встречал. Разве что в лесах своей родины, где они с тем окружением ребят, что сейчас можно было бы называть «названые братья», с кем он учился жизни, принимая участие в разных кругах обязанностей, или же поддерживая юмор, смеялись с ними над нелепыми шутками. Как, было это однажды одному случаю. Засидевшись в очередной раз в патруле, ожидая, когда сработает охотничья ловушка, разведя костер, ребята рассказывали друг другу забавные истории из былин, конечно, связанных с героями или об иноверческих завоевателях во главе с мудрейшим, все же не доброжелательным царем к своему народу, расположившихся по соседству Филистии. Подходя к концу историй с отчасти ироничным комическим итогом.

– Разве это история? – хвалился однажды Холаэф, юноша тринадцати лет. – Вот я вам сейчас о таком происшествии расскажу!.. – говорил их товарищ, когда они, коротая время, ожидали появления в ловушке кролика.

Гассан вспоминал о своем товарище, находясь сейчас в мире, не являвшемся в действительности его домом, но так схожим лесами с его родиной. Холаэф был на год старше Гассана, но он уже стоял на той ступени, позволявшей вступать в соревнование, когда другим мальчикам его деревни разрешалось только после четырнадцати лет.

Мимолетная грусть заставляла Гассана вспомнить еще один момент из детства.

Во времена, когда команда юных охотников дежурила на ловушке кабана, упустив качество ее установки. Из неглубокой ямы, лишь поранившись о расставленные внизу колья, сумев выбраться на свободу, разъяренное животное пронеслось мимо Гассана, когда он едва успел спрятаться за ствол одного из массивных деревьев.