Приключения филистимлянина из Ашдода сына Хоттаба

Гассан, его отец и Омар Юсуф недолго добирались до нужного места. После заросшей деревьями чащи они прошли через небольшую поляну. Нигде не ощущалось легкого дуновения ветра. Гассан заметил, проходя меж веток деревьев: травы поляны колыхались лишь при касании тел прохожих, отклоняясь, возвращаясь в свое положение.

Пройдя через легкий лесок, они наконец прибыли к большому озеру размером чуть менее водоема в Фивах друзей Гассана Несера и Нефертатонптах. Не спеша филистимлянин, поразившись чистотой водоема, направился к нему, не думая об остановившихся позади него путниках.

Первым отреагировал его отец, с ехидной улыбкой Хоттаб Саидшариф остановил последовавшего было за Гассаном Абдуррахманом его брата рукой.

– Пусть первым узнает лик бессмертного владыки. Если что… Мне же придется спасать его… – с притворным сожалением сказал Хоттаб, предвкушая в себе ошибочное мнение о возможностях Гассана. Омар Юсуф ибн Хоттаб послушался отца. Однако ему также хотелось вступить в их игры. Хоттаб прекрасно знал, о чем думает его сын, но также знал, что один он вступать с невиданным врагом без помощи отца не станет.

– Я не знаю будущего, об этом может лишь сказать тетка Икриша.

Омар посмотрел внимательно на отца. Он некогда слышал это имя не с лучшей из сторон о некой женщине из легенд.

– Лилит?! – предположил он.

Хоттаб посмотрел на сына, затем вновь перевел взгляд на отошедшего Гассана.

– Сирина, – произнес он. – Особа не из приятных, – Сказал Хоттаб, продолжая, не отрываясь, наблюдать за сыном. Гассан дошел до озера. Хоттаб пытался сконцентрироваться на мыслях Гассана, продолжая рассказывать Омару:

– Ее душа до сих пор, я слышал, вселяет трепет. Думаю, она по-прежнему блуждает между мирами людей и духов.

Хоттаб не успел договорить. Он прервал речь из-за взбудораженного даже его разум явлением.

– Дагон!.. – лишь прозвучало в его устах.

Хоттаб Саидшариф поспешил отнять руку, запрещавшую Омару идти вперед, и был готов применить силу одного из сокровищ повелителя земли папируса Сусакима. Когда Гассан Абдуррахман, оказавшись у краев зачарованного водоема, едва прикоснулся носком своей в краях Израильского царства модной туфли, нарушил легким волнением неподвижность глади. Камненос никак не думал об неожиданном проявлении в бассейне естественного образования, но, как верующий в действительную силу магической вещицы на его руке, он мог бы задуматься о подозрительном спокойствии в неизвестной ему местности, как могло бы повлиять на него то, что он оказался также магическим путем в этот мир. И как только Гассан ибн Хоттаб заметил нечто, поднимающееся из-под воды, тут же приготовился вызывать своего помощника.

– Леху мешарет абот ликрателай! – произнес он и описал в воздухе круг.

Как только он успел это сделать, перед ним из воды стало проявляться нечто, похожее на голову очковой кобры, с несколькими щупальцами, торчавшими вдоль тела. Морда чудовища была схожа с собачьей, что можно встретить в любом из сел, но и небезобразным это рыло все-таки назвать было нельзя. Позади образа расстилался змеиный капюшон с парой очей по обеим его сторонам. Из ноздрей выходил зеленоватый легкий дым, что-то вроде отдельного подбородка от нижней челюсти сливалось с телом. Размеры монстра, казалось, росли и росли, пока он, поднимаясь из воды, наконец не застыл, глядя сверху вниз. У филистимлянина все сжалось от страха, но Гассан, не подавая виду, оставался уверенным в слуге кольца.

Чудовище, оглядев осуждающим взглядом людей, перевело одно из своих очей на джинна Гассана, другим оно наблюдало за непрошеными гостями, разглядывая то Гассана, то ожидавших, что произойдет дальше, поодаль филистимлянина остальных прибывших.

– На Факишшар лэ аамашши…21 – произнесло чудовище, обращаясь к джинну, обратив внимание на людей вторым оком. – Лми йерешши?22 – спросил монстр, обращаясь к джинну, не обращаясь в его сторону.

Отец Гассана, как и его сыновья, не знали, о чем говорит змееподобное существо, но он сделал попытку проникнуть в его сознание, тут же найдя в нем только тьму, объятую пламенем. Едва спасшись от объявшего его ужаса, который умело скрыл, поспешил покинуть его голову. Мыслями из пламени трудно управлять, к тому же очи его были не пропорциональны друг другу, чтобы сконцентрироваться в его взгляде, нежели как человеке или другом существе, чей разум подчинялся легче. Хоттаб мог бы управлять сущностью идола, но не в этот раз, дух существа, казалось, состоял из едкой пыли и газов.

– Севашши Ашу мулех!23 – продолжил монстр.

Страшила с головой аспида показывал свой раздвоенный язык при каждом шипении. Никто из людей не понимал, что говорит огромная очковая змея. Однако у Гассана и его отца страх понемногу затихал, но появлялось другое ощущение – что аспид вновь скроется под водой и в следующий раз вызвать его будет делом кропотливым и опасным. Змей вновь обратил одно крутящееся око на джинна.

– Ми йефлехлу Факишшар?24 – обратилось чудище к джинну, ведя наблюдение за людьми одним оком.