Приключения Оффенбаха в Америке

Все остальные произведения, даже на мой непросвещенный взгляд, стоили в сорок раз дешевле. Вместо шедевров Франция и Италия привезли в Америку товар на продажу: портреты Вашингтона и Франклина на любой вкус и кошелек, пейзажи, жанровые сценки для украшения приемных и всякую декоративную дребедень. Зато во Французском павильоне были выставлены семьдесят восемь весьма приличных бронзовых статуй в подражание античным. Меня порадовало их количество: если их все купят здесь, в парижских парках станет просторнее.

Как европейцу мне было немного стыдно за господ, которые решили снизойти до уровня невежественных и приземленных американцев, вместо того чтобы показать им новую цель, к какой им надлежит стремиться. Американцы умеют и любят учиться. Павильон штата Нью-Джерси представляет собой копию усадьбы Форда в Морристауне, где генерал Вашингтон устроил свой штаб зимой 1779 года. Все служащие там в костюмах столетней давности, внутри такая же мебель, кухонная утварь, прялка… А в нескольких шагах от него – Павильон машин, где представлены новейшие изобретения, призванные сделать жизнь более легкой и удобной: электрическое перо господина Эдисона, позволяющее снимать до пяти тысяч копий с одного образца надписи или рисунка (неужели композиторы больше не будут платить переписчикам?), телефон господина Белла – машинка для передачи звука на расстояние, которая, как утверждают, со временем может заменить телеграф («О господи, оно говорит!» – воскликнул бразильский король. Чýдная сцена для оперетты!), и, наконец, чемодан, превращающийся в ванну: по прибытии в гостиницу его можно разложить и наполнить горячей водой для омовения (предварительно вынув вещи, разумеется). Я упомянул здесь лишь о том, что привлекло мое внимание; мне нет дела, например, до машины для нарезания болтов, хотя и она, безусловно, очень полезна. Вот какой путь был проделан за сто лет! И вместе с тем американцы порой ведут себя как дети. Они хотят всё самое-самое, но их желания часто сводятся к самому большому и самому дорогому – больше и дороже, чем у других. К примеру, в прошлом году одна фирма из Шеффилда, который почтил своим визитом принц Уэльский, изготовила нож и вилку в шесть футов длиной, с рукоятками из полированной слоновой кости. Подарок более чем сомнительный: я видел принца Альберта, он не великан и не похож на Гаргантюа. Однако американцы восприняли это как вызов со стороны англичан и представили на Выставке «самые большие нож и вилку в мире» – длиной девять футов и семь дюймов, с рукояткой из слоновьего бивня, покрытого резьбой в виде цветов и виноградных лоз. (Сработаны они, кстати, теми самыми китайцами из Бивер-Фоллс, о которых я уже рассказывал.) На одной стороне лезвия уместились герб Пенсильвании, портреты Уильяма Пенна – основателя Филадельфии – и нынешнего губернатора этого штата (можно было бы изобразить их и во весь рост, или хотя бы по пояс, валетом, как на игральных картах), а на другой – аллегория матери с детьми. Один только нож, которым никто и никогда не воспользуется, обошелся в полторы тысячи долларов, и ладно бы еще это было произведение искусства – отнюдь, я видал куда более изящные ножи обычного размера. Мы, европейцы, могли бы показать американцам, что удивлять можно совсем другим, и они, наверное, как раз этого от нас и ждали, но… Немцы, например, прислали на Выставку пушки Круппа со стволами в два человеческих роста, как будто Германии больше нечем похвастаться, кроме грубой силы. Надеюсь, американцам не придет в голову отлить какие-нибудь супер-орудия, способные стрелять через океан.

Наш неутомимый скульптор Огюст Бартольди тоже надеется сыграть на гигантомании американцев. Среди статуй, выставленных во Французском павильоне, ему принадлежат четыре: молодой винодел, мрачный гений, досуги Мира и гений в когтях нищеты, а еще две картины («Старая Калифорния» и «Новая Калифорния») и фонтан с газовой подсветкой. Но не это главное: на небольшом пригорке установлена рука, держащая факел, на который можно подняться, уплатив пресловутые пятьдесят центов. Указательный палец – величиной со взрослого мужчину, на краю факела спокойно разместится дюжина человек. Это рука будущей гигантской статуи «Свобода, освещающая мир», которую Бартольди хочет установить на острове Бедлоу в нью-йоркской бухте.