Приключения Оффенбаха в Америке

В центре Главного здания Выставки устроен Музыкальный павильон, где обычно выступают небольшие оркестры, играющие популярную музыку. В том же здании находятся два огромных органа: один был изготовлен в Бостоне, другой – в Нью-Йорке; последний больше, с разукрашенными трубами, и его швеллер управляется при помощи электричества. Такого больше нет нигде, и американцы по праву могут этим гордиться. Этот орган построен совсем молодым человеком, которому лет двадцать шесть или около того, по фамилии Рузвельт. Мне трудно себе представить, чтобы убеленный сединами органист отказался от освященной веками педали, променяв ее на электрическую кнопку. А в Павильоне машин установили «Карильон столетия», выделив для него отдельное помещение. Перед инструментом сидит унылый мужчина средних лет, в одном жилете без пиджака, с покрытой испариной плешью, – профессор Видоуз, выписанный из Вашингтона, – и трижды в день дергает за рычаги, одновременно нажимая ногами на педали, заставляя звонить колокола. Педалей тринадцать, как и рычагов в верхнем и нижнем ряду: столько же колоний провозгласили Независимость сто лет назад.

Между Галереей искусств и Павильоном садоводства находится еще один Музыкальный павильон, где ежедневно проходят концерты, устраиваемые фабрикантами музыкальных инструментов. В конкурсе роялей победила фирма «Стейнвей» – семья немецких эмигрантов: отец, похожий на сельского пастора, и каждый из его сыновей внесли в этот инструмент свои усовершенствования, аккуратно запатентовав их на свое имя. Рояль (конечно же, самый большой) действительно получился роскошный: звук мощный, педали послушные, но о нём вам лучше расскажет Рубинштейн, а мне достаточно моего маленького пианино у рабочего стола… Ах, как я скучаю по нему…

Мою ностальгию могло заглушить лишь восхищение неизменной заботой американцев о всеобщем комфорте. Где ещё вы встретите целый Дом удобств, как не в Америке? Это большое (само собой) двухэтажное здание с башенкой и двумя флигелями, один из которых занимает организационный комитет. На крыше установлены флаги всех стран-участниц Выставки. Здесь есть переговорные, парикмахерские, бани, уборные для дам и для мужчин; тут же можно почистить одежду и обувь, написать письмо и отправить телеграмму, купить газету или журнал, отдать в починку или на хранение порт-манто, корзинки для пикника или зонтики, а также одолжить зонт, если вдруг пойдет дождь. Это место встречи для посетителей, потерявших друг друга в сутолоке павильонов; утомленные впечатлениями гости смогут здесь отдохнуть и подкрепиться, а те, у кого достанет сил подняться на верхнюю галерею, – с удобством устроиться под тентом и смотреть на всех свысока. Не рассчитавших свои силы немедленно доставят в больницу – под присмотр молодого доктора Пеппера и заботливых сиделок. Богатые люди, не привыкшие ходить пешком, могут нанять здесь кресло на колесах за четыре доллара в день, а перед тем как покинуть Выставку – вызвать экипаж по внутреннему телеграфу, чтобы тот дожидался их у выхода. Прокатиться по внутренней железной дороге мимо всех павильонов можно всего за пять центов, а любителей острых ощущений приглашают усесться в два вагончика и совершить поездку по одному-единственному рельсу, поднятому над землей выше человеческого роста, между Павильоном садоводства и Павильоном сельского хозяйства.

Еще одна достопримечательность, которой вы, пожалуй, не найдете больше нигде, – Павильон женщин, управляемый только дамами, где выставлены произведения их труда и гения. Изначально предполагалось отвести им место в Главном здании, но оно оказалось занято: рассылая приглашения иностранным правительствам, американцы даже не ожидали, что монархии пожелают отметить вместе с ними столетие республики, и оказались не готовы к такому наплыву гостей. Женщин, как водится, хотели отослать прочь, чтобы не мешали, – в церковь, в детскую или на кухню, но те заупрямились, создали свой женский выставочный комитет и выстроили свой собственный павильон – правда, по проекту неизбежного Шварцмана. Деньги на него собрали за четыре месяца; неукротимая миссис Гиллеспи (художники любят изображать ее за письменным столом в позе знаменитого прадеда: в их лошадиных лицах есть несомненное сходство) добилась дополнительного финансирования от Конгресса. Дамы хотят доказать, что способны зарабатывать себе на жизнь и без мужчин, изготовляя, например, одежду, посуду или мебель. Они запатентовали целую сотню изобретений, избавляющих от лишней домашней работы: плиту на подставке, посудомоечную машину, самогреющийся утюг, раму для сушки кружевных занавесей… Освободившееся благодаря этим вещам время они намерены потратить на занятия искусством, литературой, наукой, а также политикой.