Приключения Оффенбаха в Америке

Она уходила от меня к Эрве, к Лекоку, к Штраусу. Но всё равно возвращалась. Год назад, когда я уехал в Экс-ле-Бен поправить здоровье, в Казино устроили большой концерт в пользу пострадавших от наводнений. Мы с друзьями купили целый ряд (по десять франков за билет – уф…) Я сидел себе спокойно, слушая двух блеющих певиц и заштатного флейтиста, как вдруг ко мне подходят два господина и просят аккомпанировать – и кому же? – мадемуазель Буффар, которая приехала накануне вечером, находится в этом же зале и желает исполнить – что бы вы думали? – «Скажите ему»! Я стал возражать, что одет не для сцены: на мне простой редингот, выходить в нем на подмостки – значит проявить неуважение к публике; тогда зрители, поняв, что происходит, встали со своих мест и принялись аплодировать; меня, можно сказать, выпихнули на сцену. Зульма спела «Скажите ему» и тирольскую песню из «Парижской жизни»; публика ревела и бесновалась… В Париж мы вернулись вместе, и Зульма немедленно подписала контракт с Винцентини, чтобы самой играть главную роль в «Путешествии на Луну», хотя ее собирались отдать мадемуазель Эме.

Потому-то Эрминия и рвется встречать меня на вокзал: хочет убедиться, что я приехал один. Сердце мое, пусть даже рядом со мной будет кто-то еще – что это изменит? Те, другие, – птичий щебет, их любят быстро и забывают легко, а ты одна владеешь смычком, способным извлекать нежные звуки из струн моей души. Поэтому побереги себя, моя дорогая, не стой на ветру и не тревожься.

По проходу, образовавшемуся между двумя рядами занавесей, постоянно ходили взад-вперед какие-то люди. Кто бы это мог быть? Я выглянул в коридор и сразу отпрянул, увидев двух дам в ночных сорочках, которые направлялись… им лучше знать, куда. Потом красавец янки выбрался из своего купе, измерил взглядом коридор и пошел в тамбур курить сигару. Выбросив в ночь рдеющий окурок своей гаваны, он вернулся в вагон, но, вместо того чтобы занять свое место, сунулся в купе моей хорошенькой соседки слева. Его вторжение в девичью келью вызвало возмущенные восклицания, произнесенные шепотом, чтобы не привлекать всеобщего внимания, усугубляя двусмысленность ситуации. Нахалу пришлось удалиться, рассыпавшись в извинениях за свою оплошность; в самом деле, попробуй тут не ошибиться.

Колеса выстукивали медленный вальс, понемногу превратившийся в признание Периколы из третьего акта. Я сидел на канапе с Эрминией, соприкасаясь с ней коленями, держал ее за руки и пел голосом Зульмы Буффар:

Я всей силой души обожаю тебя,
Но пойми, что не мог бы я жить, не любя.
Обожаю тебя, мне в глаза загляни:
Лишь тобою полнятся они…

Остаток ночи прошел без происшествий, а на рассвете розовоперстая Аврора привела обратно двух пульмановских служащих. Пассажиры выбрались из коек и привели себя в порядок за занавесками, после чего спальные места превратились обратно в кресла. Мы все вновь очутились в салоне, свежие и отдохнувшие, будто провели ночь в отеле.

Картина одиннадцатая: День независимости

Неограниченной свободой вся Америка наслаждается 4 июля, в годовщину Независимости. В этот день позволено всё, поэтому я провел его на своей квартире, опасаясь выходить из дома. Репортеры из агентства «Ассошиэйтед пресс», аналога нашего «Ажанс Ава», избавили меня от необходимости рисковать своим здоровьем, позволив при этом получить довольно полное представление о национальном празднике. Эти господа с раннего утра занимают свой пост в главном управлении полиции своего города, связанном телеграфными линиями со всеми полицейскими частями, а потому самыми первыми узнают о преступлениях, несчастных случаях и прочих происшествиях, чтобы тотчас явиться на место и затем послать подробные отчеты в газеты. Кроме того, у каждой крупной газеты есть целая армия отважных и самоотверженных корреспондентов, готовых ринуться в огонь и в воду по мановению руки своего редактора.

Иностранец в Нью-Йорке не будет чувствовать себя оторванным от жизни, если не умеет читать по-английски: к его услугам есть газеты на французском – «Курьер Соединенных Штатов» и «Франко-американский вестник» – и «Штаатс-цайтунг» на немецком языке. Но я, с удобством устроившись в кресле, углубился в чтение «Адвертайзер ивнинг телеграм», которую публикует «Нью-Йорк геральд»: это летучий листок, отличающийся от других газет тем, что выходит бесперебойно – всегда в наборе, всегда в продаже. Стоит произойти более-менее значимому событию, как мальчишки-газетчики уже бегут по улицам, размахивая листами только что из-под пресса и выкрикивая новость.