Приключения Оливера Твиста

Oliver lay awake for some time, counting the little circles of light which the reflection of the rushlight-shade threw upon the ceiling; or tracing with his languid eyes the intricate pattern of the paper on the wall.	Оливер долго не спал, считая светлые кружочки, которые отбрасывала на потолок тростниковая свеча *, заслоненная экраном, или всматриваясь усталым взором в сложный рисунок на обоях.
The darkness and the deep stillness of the room were very solemn; as they brought into the boy's mind the thought that death had been hovering there, for many days and nights, and might yet fill it with the gloom and dread of his awful presence, he turned his face upon the pillow, and fervently prayed to Heaven.	Сумрак и тишина в комнате были торжественны. Они навеяли мальчику мысль о том, что в течение многих дней и ночей здесь витала смерть и, быть может, еще теперь в комнате сохранился след ее страшного присутствия; он уткнулся лицом в подушку и стал горячо молиться.
Gradually, he fell into that deep tranquil sleep which ease from recent suffering alone imparts; that calm and peaceful rest which it is pain to wake from.	Наконец, он заснул тем глубоким, спокойным сном, какой приходит только после недавних страданий, тем безмятежным, тихим сном, который мучительно нарушить.
Who, if this were death, would be roused again to all the struggles and turmoils of life; to all its cares for the present; its anxieties for the future; more than all, its weary recollections of the past!	Если такова смерть, кто захотел бы воскреснуть для борьбы и треволнений жизни со всеми ее заботами о настоящем, тревогой о будущем и прежде всего тяжелыми воспоминаниями о прошлом!
It had been bright day, for hours, when Oliver opened his eyes; he felt cheerful and happy.	Давно уже рассвело, когда Оливер открыл глаза; он почувствовал себя бодрым и счастливым.
The crisis of the disease was safely past.	Кризис благополучно миновал.
He belonged to the world again.	Оливер возвратился в этот мир.
In three days' time he was able to sit in an easy-chair, well propped up with pillows; and, as he was still too weak to walk, Mrs. Bedwin had him carried downstairs into the little housekeeper's room, which belonged to her.	Прошло три дня - и он уже мог сидеть в кресле, со всех сторон обложенный подушками; а так как он все еще был очень слаб и не мог ходить, миссис Бэдуин - экономка - на руках перенесла его вниз, в маленькую комнатку, которую она занимала.
Having him set, here, by the fire-side, the good old lady sat herself down too; and, being in a state of considerable delight at seeing him so much better, forthwith began to cry most violently.	Усадив его здесь у камина, добрая старая леди тоже села и, в восторге от того, что он чувствует себя гораздо лучше, расплакалась не на шутку.
'Never mind me, my dear,' said the old lady;	- Не обращай на меня внимания, дорогой мой, -сказала старая леди.
' I'm only having a regular good cry.	- Я хочу хорошенько поплакать...
There; it's all over now; and I'm quite comfortable.'	Ну вот, все уже прошло, и у меня очень весело на душе.
'You're very, very kind to me, ma'am,' said Oliver.	- Вы очень, очень добры ко мне, сударыня, -сказал Оливер.
'Well, never you mind that, my dear,' said the old lady; 'that's got nothing to do with your broth; and it's full time you had it; for the doctor says Mr. Brownlow may come in to see you this morning; and we must get up our best looks, because the better we look, the more he'll be pleased.'	- Полно, не думай об этом, дорогой мой, - сказала старая леди. - Это никакого отношения не имеет к твоему бульону, а тебе давно уже пора его покушать, потому что доктор позволил мистеру Браунлоу навестить тебя сегодня утром, и у тебя должен быть наилучший вид: чем лучше будет у тебя вид, чем он будет довольнее.