Приключения Оливера Твиста

Here, he read of dreadful crimes that made the blood run cold; of secret murders that had been committed by the lonely wayside; of bodies hidden from the eye of man in deep pits and wells: which would not keep them down, deep as they were, but had yielded them up at last, after many years, and so maddened the murderers with the sight, that in their horror they had confessed their guilt, and yelled for the gibbet to end their agony.	В этой книге он читал об ужасных преступлениях, от которых кровь стынет в жилах; об убийствах из-за угла, совершенных на безлюдных проселочных дорогах; о трупах, сокрытых от глаз людских в глубоких ямах и колодцах, которые - как ни были они глубоки -не сохранили их на дне, но по истечении многих лет выбросили их в конце концов на поверхность, и это зрелище столь устрашило убийц, что в ужасе они покаялись и молили о виселице, чтобы избавиться от душевной муки.
Here, too, he read of men who, lying in their beds at dead of night, had been tempted (so they said) and led on, by their own bad thoughts, to such dreadful bloodshed as it made the flesh creep, and the limbs quail, to think of.	Здесь читал он также о людях, которые, лежа глухой ночью в постели, предавались (по их словам) греховным своим мыслям и потом совершали убийства столь ужасные, что при одной мысли о них мороз пробегал по коже и руки и ноги дрожали.
The terrible descriptions were so real and vivid, that the sallow pages seemed to turn red with gore; and the words upon them, to be sounded in his ears, as if they were whispered, in hollow murmurs, by the spirits of the dead.	Страшные описания были так реальны и ярки, что пожелтевшие страницы, казалось, краснели от запекшейся крови, а слова звучали в ушах Оливера, как будто их глухо нашептывали ему призраки умерших.
In a paroxysm of fear, the boy closed the book, and thrust it from him.	В ужасе мальчик захлопнул книгу и отшвырнул ее от себя.
Then, falling upon his knees, he prayed Heaven to spare him from such deeds; and rather to will that he should die at once, than be reserved for crimes, so fearful and appalling.	Потом, упав на колени, он стал молиться и просил Бога избавить его от таких деяний и лучше ниспослать сейчас же смерть, чем сохранить ему жизнь для того, чтобы он совершил преступления столь страшные и отвратительные.
By degrees, he grew more calm, and besought, in a low and broken voice, that he might be rescued from his present dangers; and that if any aid were to be raised up for a poor outcast boy who had never known the love of friends or kindred, it might come to him now, when, desolate and deserted, he stood alone in the midst of wickedness and guilt.	Мало-помалу он успокоился и тихим, прерывающимся голосом молил спасти его от угрожающей ему опасности и, если можно, прийти на помощь бедному, всеми отвергнутому мальчику, никогда не знавшему любви друзей и родных, помочь ему сейчас, когда он, одинокий и всеми покинутый, находится в самой гуще пороков и преступлений.
He had concluded his prayer, but still remained with his head buried in his hands, when a rustling noise aroused him.	Он кончил молиться, но все еще закрывал лицо руками, как вдруг какой-то шорох заставил его встрепенуться.
'What's that!' he cried, starting up, and catching sight of a figure standing by the door.	- Что это? - воскликнул он и вздрогнул, заметив какую-то фигуру, стоящую у двери.
' Who's there?'	- Кто там?
'Me. Only me,' replied a tremulous voice.	- Я... это я, - раздался дрожащий голос.
Oliver raised the candle above his head: and looked towards the door.	Оливер поднял над головой свечу и посмотрел в сторону двери.
It was Nancy.	Там стояла Нэнси.