Приключения Оливера Твиста

The room was illuminated by two gas-lights; the glare of which was prevented by the barred shutters, and closely-drawn curtains of faded red, from being visible outside.	Комнату освещали две газовые лампы; с улицы не видно было света благодаря закрытым ставням и плотно задернутым вылинявшим красным занавескам.
The ceiling was blackened, to prevent its colour from being injured by the flaring of the lamps; and the place was so full of dense tobacco smoke, that at first it was scarcely possible to discern anything more.	Потолок был выкрашен в черный цвет, чтобы окраска его не пострадала от коптящих ламп, и в комнате стоял такой густой табачный дым, что сначала ничего нельзя было разглядеть.
By degrees, however, as some of it cleared away through the open door, an assemblage of heads, as confused as the noises that greeted the ear, might be made out; and as the eye grew more accustomed to the scene, the spectator gradually became aware of the presence of a numerous company, male and female, crowded round a long table: at the upper end of which, sat a chairman with a hammer of office in his hand; while a professional gentleman with a bluish nose, and his face tied up for the benefit of a toothache, presided at a jingling piano in a remote corner.	Но когда мало-помалу дым ушел через раскрытую дверь, обнаружилось скопище людей, такое же беспорядочное, как и гул, наполнявший комнату, и, по мере того как глаз привыкал к этому зрелищу, наблюдатель убеждался, что за длинным столом собралось многочисленное общество, состоявшее из мужчин и женщин; во главе стола помещался председатель с молоточком в руке, а в дальнем углу сидел за разбитым фортепьяно джентльмен-профессионал с багровым носом и подвязанной - по случаю зубной боли - щекой.
As Fagin stepped softly in, the professional gentleman, running over the keys by way of prelude, occasioned a general cry of order for a song; which having subsided, a young lady proceeded to entertain the company with a ballad in four verses, between each of which the accompanyist played the melody all through, as loud as he could.	Когда Феджин прошмыгнул в комнату, джентльмен-профессионал пробежал пальцами по клавишам, взамен прелюдии, после чего все громогласно потребовали песни; как только крики затихли, молодая леди принялась услаждать общество балладой из четырех строф, в промежутках между которыми аккомпаниатор играл как можно громче всю мелодию с начала до конца.
When this was over, the chairman gave a sentiment, after which, the professional gentleman on the chairman's right and left volunteered a duet, and sang it, with great applause.	Когда с этим было покончено, председатель произнес свое суждение, после чего профессионалы, сидевшие по правую и левую руку от него, выразили желание спеть дуэт и спели его с большим успехом.
It was curious to observe some faces which stood out prominently from among the group.	Любопытно было всматриваться в иные лица, выделявшиеся из толпы.
There was the chairman himself, (the landlord of the house,) a coarse, rough, heavy built fellow, who, while the songs were proceeding, rolled his eyes hither and thither, and, seeming to give himself up to joviality, had an eye for everything that was done, and an ear for everything that was said-and sharp ones, too.	Прежде всего-сам председатель (хозяин заведения), грубый, неотесанный, тяжеловесный мужчина, который шнырял глазами во все стороны, пока продолжалось пение, и делая вид, что принимает участие в общем веселье, видел все, что происходит, слышал все, что говорится, а зрение у него было острое и слух чуткий.
Near him were the singers: receiving, with professional indifference, the compliments of the company, and applying themselves, in turn, to a dozen proffered glasses of spirits and water, tendered by their more boisterous admirers; whose countenances, expressive of almost every vice in almost every grade, irresistibly attracted the attention, by their very repulsiveness.	С ним рядом сидели певцы, с профессиональным равнодушием слушавшие похвалы всей компании и по очереди прикладывавшиеся к дюжине стаканчиков виски с водой, поднесенных им пылкими поклонниками, чьи физиономии, носившие печать чуть ли не всех пороков во всех стадиях их развития, неумолимо привлекали внимание именно своей омерзительностью.