Приключения в Гран-Чако

Несколько раз все его тело вздрагивало, мускулы напряглись, кожа покрылась пупырышками, отбрасывавшими длинные тени. Митапиру приблизился с большой простыней, окутал ею-, тело охотника и начал его растирать.

Карай быстро оделся, причесал свои длинные волосы, связал их в узел на макушке, закурил трубку и начал прихлебывать грог.

Он был готов к пути, и трудно было поверить, что силой своей воли он остановил приступ лихорадки. Лицо у него было спокойное, бесстрастное, как у человека, привыкшего осуществлять то, что задумал, — у человека, для которого не существует затруднений.

Луна появилась над горизонтом.

Охотник встал и бросил несколько слов индейцам, те сразу же кинулись к реке. Охотник огляделся по сторонам.

— Джакомо и Джусепита спят?

Донья Долорес улыбнулась:

— Джусепита, может быть, и спит, но Джакомо вряд ли. Он ждет, когда вы уйдете. Говорит, что раньше не уснет.

Охотник молча направился к дому. Он вошел на веранду и остановился у дверей. Послышалось чье-то мерное дыхание.

— Джакомо, ты спишь? — спросил он вполголоса.

— Не сплю, дяденька! — отозвался мальчик и быстро вскочил. — Я знал, что ты придешь со мной прощаться, что ты больше не поступишь так, как тогда, когда отправился за ягуаром. Поэтому с тобой и случилось несчастье.

Охотник шагнул в комнату.

— Разве ты не знаешь, что охотники не любят прощаться? Я поступил так потому, что есть такое поверье: если охотник прощается с кем-нибудь, отправляясь на охоту, ему обязательно не повезет.

— Но ведь ты, дяденька-индеец, не веришь в поверья. А почему ты не приходил к нам и не рассказывал сказки?

— Я был болен, Джакомо. Но теперь я буду рассказывать вам сказки. Вот подожди только, когда я вернусь!

Охотник вышел из комнаты.

Он пожал руку донье Долорес и похлопал управляющего по плечу:

— До свиданья сегодня в полночь!

Потом повернулся к каменщику:

— Ну, Джованни, пойдем. Лодки уже готовы.

— Я еще не ложился, а времени у нас много. До восхода осталось часа три, и мы могли бы успеть выспаться.

Но Джованни говорил это впустую. Охотник его не слушал. Он засунул за пояс револьвер, поправил охотничий нож, глотнул из фляжки немного тростникового рому и начал спускаться к реке.

Джованни заворчал, но все-таки последовал за ним. Спустившись вниз, он услышал плеск весел: двое индейцев гребли, охотник, стоявший на носу, правил Его высокая фигура, державшая в руке рулевое весло, была ясно видна при лунном свете.

— Подождите меня! Вернитесь и возьмите меня с собой! — закричал Джованни.

— Мы будем ждать на том берегу! В твоем распоряжении целый час!

— Но как же я переплыву реку? Вернитесь за мной!

— Не валяйте дурака, Джованни! Разве вы не знаете, что лодка не поднимет больше трех человек, и разве вы не видите около себя другую лодку, гораздо большую?

Лишь теперь итальянец обратил внимание на лодку, лежавшую на берегу, и двух индейцев около нее.

— В моем распоряжении целый час! — ворчал итальянец. — Можно было еще выспаться! — Он осмотрелся по сторонам, словно чего-то ища и вдруг спохватился, что поспешил за охотником с пустыми руками, в том же виде, в каком сидел у костра, без рубашки, с накинутой на плечи курткой. И он поспешил подняться наверх, торопясь наверстать упущенное время.

Жители калеры грелись вокруг костра и беседовали о странном охотнике и его новом спутнике, Джованни. Было воскресенье, и можно будет отоспаться потом, в жаркие полуденные часы, поэтому никто не ложился. Некоторые беспокоились о Джованни, другие утверждали, что он вернется еще до рассвета, что он повернет назад, едва только дойдет до Соленой пустыни.

— Неизвестно лишь, найдет ли он дорогу назад.

— Охотник нарочно пугал его, — вмешался дои Хосе. — Если что-нибудь случится, он как следует про учит его, но не оставит в беде. Вы хорошо его знаете. Я больше беспокоюсь о самом охотнике, которому упрямый Джованни будет обузой.

— Он очень странный человек, — заговорил вдруг Хоакин, который до сих пор молчал. — Очень страши человек, и я хочу сказать, что когда-нибудь он будет наказан за свое легкомыслие. Не хотел бы я быть на месте Джованни, хотя мне и страшно любопытно, что там нашел охотник… Может быть, он нашел золото или нефть, а может, все дело в сокровищах, которые спрятал Лопес, или закопали святые отцы — иезуиты, когда безбожники и правительства Испании отобрали у них эти земли.

— Кто верит этим басням! — засмеялся дон Хосе. — Я спросил как-то охотника, много ли правды в этих слухах. Знаете, что он ответил мне? Что в этих местах золото есть только в речном песке, но его так мало, что нечего и искать. Не было золота и у иезуитов. Они довольствовались тем, что грабили страну и угнетали ваших предков так жестоко, что сам папа издал буллу в защиту несчастных индейцев. А Лопес? Он был так измучен четырехлетней войной против трех стран сразу, что вряд ли у него было много золота. Когда Чико Дабо разбил его, едва ли у Лопеса оставалось время прятать свои сокровища.

— Но ведь столько людей разбогатело, найдя сокровища Лопеса, — защищался Хоакин.