Приключения в Гран-Чако

— Черти побери! Без ножа не обойтись, — прошептал метис и тут же испугался, что кто-нибудь мог его услышать.

Он медленно подвел под себя руку и нащупал рукоятку ножа. Глазом он искал место, куда лучше всего ударить — так, чтобы забившееся в судорогах тело само полетело вниз. Только один удар…

Но едва он поднялся во весь рост, стоя за камнем, как охотник отпрянул назад и, остановившись на краю пропасти, спокойно посмотрел на него. Теперь он находился на самом краю, и можно было обойтись без ножа, достаточно легонько толкнуть Карай, чтобы он полетел вниз, но взгляд его глаз, спокойных и добрых, остановил Хоакина. Он не мог отвести своего взгляда от охотника и так и остался стоять, держа в руке нож и не двигаясь.

Снова донесся гудок.

— «Сатурн» отошел от Пуэрто Макс, — послышался голос Нене, — через час он будет здесь.

Хоакин увидел, как тот повернулся к нему. Краем глаза он заметил, что дон Хосе тоже приблизился и смотрит на него: он напрягал свою волю, но не мог двинуться с места. Он чувствовал, что погиб, что они поняли его намерение, прежде чем он успел осуществить его, и что в их глазах он уже совершил убийство.

Но охотник, словно ничего не произошло, спокойно произнес:

— Хоакин, дайте-ка мне свой нож, мне кажется, я где-то видел его.

Мгновение метис колебался. Он чувствовал себя хуже, чем если бы его уже обезоружили.

Нож мог еще помочь ему сохранить жизнь, но, увидев, что охотник не ведет себя враждебно по отношению к нему, он подал ему нож и отскочил в сторону.

Ему очень хотелось убежать, но его остановило спокойствие охотника. Дои Хосе и Нене вопросительно посмотрели друг на друга. Нене пожал плечами и шагнул к охотнику, а дон Хосе медленно направился к террасе, где висело его ружье.

Каран внимательно разглядывал нож.

— Почти такой же нож я однажды уже видел. Точно такая же голубая сталь, в двух пальцах от острия зазубрина — теперь она уже почти незаметна — и на рукоятке три канавки. Да, странно, что нашелся еще один нож, так похожий на тот. Ты никогда не работал лесорубом в Байя Негра? — спокойно спросил охотник, подавая ему нож.

— Нет! — выдавил из себя метис. — Я никогда не был на том берегу, среди индейцев.

— Зачем ты лжешь? — вмешался в разговор дом Хосе. — Ведь ты говорил, что хорошо знаешь Соленую пустыню, а та находится как раз на том берегу и тянется от самой Боливии до аргентинской границы.

Хоакин, почувствовав в руке нож, вызывающе посмотрел на него. Но охотник уже обратился к управляющему:

— Оставьте его в покое, дон Хосе, наверное, это другой нож. А вас, Хоакин, я прошу выбирать место для отдыха подальше от меня. Я забочусь о вас. Иногда я бываю взволнован, а ваш нож напоминает мне тот самый, который я когда-то держал в руке.

Метис облегченно вздохнул и отошел. Он не услышал, как Карай добавил:

— Парагвай достаточно велик, и в нем найдется место для двух человек, которые не очень-то хотят встречаться.

После ухода метиса Нене, которого заинтересовала история с ножом, заметил:

— В наших краях редко случается, чтобы нож перешел в другие руки. Это не совсем обычный случай.

— Я очень внимательно осмотрел нож, который сейчас у Хоакина и который видел в сотне миль к северу, где этот негодяй, по его словам, никогда не бывал. Но я не понимаю, как он оказался у него. Я бросил нож в реку, и странно, если он случайно нашел его.

— А где вы раньше видели этот нож? — полюбопытствовал Нене. — Вы об этом ничего не рассказывала.

— Я много чего не рассказываю, Нене.

— Так расскажите!

— Рассказывать тут нечего. Я в той драке не участвовал. Был праздник, танцевали, потом, как это часто бывает, кто-то кого-то ударил, но танцы продолжались. Но у меня очень хороший слух. Из темноты послышались стоны, а так как я очень любопытен, то пошел посмотреть. Какой-то человек лежал с ножом, воткнутым в спину. Голубой клинок ножа был всажен так глубоко, что я с трудом его вытащил. Прежде чем выбросить нож в реку, я внимательно его осмотрел. Я думал, что меня никто не видит. Удар был предательский, в спину, и преступника не нашли. Когда я поднял раненого, чтобы унести его, кто-то выстрелил в меня и убежал. После этого танцы прекратились, и на следующий день на работу вышло одним человеком меньше.

— А дальше? — полюбопытствовал управляющий.

— Парагваец через несколько недель выздоровел, а за поимку преступника объявили награду. Все, конечно, были огорчены, что он бежал, и даже пробовали обвинять в этом меня. Вам, дон Хосе, я ничего не говорил. Зачем я стал бы причинять вам неприятности и лишать вас хорошего работника? Боюсь, что теперь он опять убежит. Много он вам должен?

— Он бы очень хорошо сделал, если бы удрал отсюда поскорее. Я взял бы его долги на себя, — отвечал Нене. — Уже давно он кажется мне подозрительным.

— На долги его можно не обращать внимания, — сказал управляющий, — но мне кажется, что он и не думает бежать.

Охотник покачал головой: