Прикормленные о бедных

Следовательно, правильным с точки зрения мелкого буржуа отношением к «толпе» должно быть высокомерное отстранение. Пример такого отношения дан в фильме «Географ глобус пропил».

В одном из своих монологов герой Хабенского Служкин, обращаясь к школьникам, называет их тупой, злобной, вонючей массой, говоря, что если бы была его воля, он выпер бы их со всех уроков, а по улице ходил бы в противогазе, чтобы не дышать с ними одним воздухом. Он заявляет своим ученикам, что в упор их не видит и не уважает и горячо осуждает их за то, что им кроме мобильников, порнухи и наркоты ничего не нужно. Однако не похоже, чтобы сам Служкин отличался глубиной и разнообразием своих интересов. И к географии, которую он преподаёт, и к своей работе вообще он относится с нескрываемым пренебрежением. Судя по фильму, основными его интересами являются выпивка и отношения с женщинами (что, опять же, является существенным упрощением по отношению к книге). Получается, что указанный монолог Хабенского-Служкина — не крик отчаяния интеллигента, ужасающегося степени деградации современной молодёжи, а истерический вопль мелкого буржуа, всеми силами цепляющегося за свою «автономию».

Описывая своего героя, Константин Хабенский говорит, что Служкин «пытается быть счастливым изо всех сил» [67], а автор литературной основы фильма Александр Иванов уточняет: «Он живой человек, он хочет дружбы, он хочет любви, он хочет развлечений в жизни…» [68]. Как же эти желания должны сочетаться со стремлением к автономии? Решая для себя эту проблему, Служкин выводит формулу «совершенной любви»: он говорит, что он хотел бы жить как современный святой в миру, то есть так, чтобы он никому не был залогом счастья и ему никто не был бы залогом счастья, но при этом чтобы он любил людей и люди бы его любили. Если мы присмотримся к фильму повнимательнее, то поймём, что под «святостью» Служкина подразумевается возможность получать от других любовь и уважение, ничего для этого не делая, ничего не отдавая взамен и не неся при этом никакой ответственности за свои поступки. Таким образом, главным посылом фильма является мысль, что безответственность и эгоизм — вот путь к достижению успеха.

С кем только не сравнивали персонаж Служкина авторы и кинокритики: и с Макаровым из «Полётов во сне и наяву», и с Зиловым из «Отпуска в сентябре», и с князем Мышкиным, и с Обломовым. Но, на мой взгляд, ближайшим литературным аналогом Служкина является Иван-Дурак из русских народных сказок. Потому что как одному, так и другому всё в жизни достаётся «по щучьему велению».

Пришёл, например, Служкин в школу, и сразу же устроился на работу. Несмотря на то, что вообще не знает предмета, не имеет ни педагогического образования, ни опыта, несмотря даже на то, что во время собеседования от него несёт перегаром. И это при том, что, в отличие от романа, действие фильма происходит не в 90-е, а в наши дни. Это какая же современная школа, стонущая под игом бесконечных комиссий, проверок и отчётов, стала бы принимать такого человека на должность учителя?

Другой пример. Служкин видит, что жена к нему охладела, а его друг как раз кстати в неё влюбился. Служкин отходит в сторону, у жены и друга завязывается роман, в итоге жена уходит жить к другу, а Служкин её не удерживает. Прекрасно. Остаётся один «небольшой» нюанс. Как быть Служкину со своей малолетней дочерью Татой? Что, она так же легко, как и Служкин, должна отнестись к тому, что мать ушла к другому мужчине? Такая резкая перемена в жизни семьи никак не отразилась на хрупкой психике ребёнка, и Служкину вообще ничего не нужно делать с этой проблемой? Ему никак не нужно объяснять девочке, почему и куда ушла её мать? У него не возникло никаких бытовых проблем, связанных с тем, что ему теперь нужно совмещать работу, домашнее хозяйство и уход за ребёнком? Непонятно также, с кем Служкин оставляет Тату, когда отправляется в недельный турпоход, и почему вообще он решает отправиться в поход именно в тот момент, когда их оставила мать, и ребёнку, казалось бы, необходимо уделять особое внимание. Да и во время самого турпохода Служкин почему-то ни разу не вспоминает о Тате.

Похоже, авторы настолько увлеклись любованием Хабенским-Служкиным, что начисто забыли, что у него есть какая-то там дочь. Показательно, что во всех диалогах вокруг истории со Служкиным, его женой и другом о Тате не говорится ни единого слова. Создаётся впечатление, что всем персонажам глубоко наплевать на судьбу ребёнка, им гораздо важнее решение своих личных «любовных» проблем.