Прикосновение тьмы

Девушка повернулась к богине, улыбнулась и вышла, давая ей возможность войти в кабинет. Новым боссом Персефоны был Деметрий Этос. Он был старше, но было ясно, что он сердцеед в расцвете сил. Его волосы были короткими по бокам, более длинными на макушке и с проседью. Он носил очки в черной оправе, что придавало ему ученый вид. Персефона сочла, что у него тонкие черты лица — тонкие губы и маленький нос. Высокий и худой. На нем был синий пиджак, брюки цвета хаки и галстук-бабочка в горошек.

— Персефона, — сказал он, выходя из-за стола и протягивая руку. Она взяла её. — Рад снова тебя видеть.

— Я счастлива быть здесь, мистер Этос, — сказала она.

— Зови меня Деметрий.

— Хорошо…Деметрий.

Она не смогла сдержать улыбки.

— Пожалуйста, садись!

Он указал на стул, и она села. Деметрий прислонился к столу, засунув руки в карманы. — Расскажи мне о себе.

Когда Персефона впервые переехала сюда, она ненавидела этот вопрос, потому что был момент, когда все, о чем она могла говорить, были ее страхи — замкнутые пространства, ловушки, лифты. Со временем она набралась опыта, и ей стало легче определять себя по тому, что ей нравилось.

— Ну, я студентка Нью Афинского университета. Специализируюсь на журналистике и закончу в мае… — начала она, и Деметрий махнул рукой.

— Не то, что в твоем резюме.

Он встретился с ней взглядом, и она заметила, что у него голубые глаза. Он улыбнулся. — Как насчет твоих увлечений, интересов…?

— О, — она покраснела, на мгновение задумалась, а затем сказала: — Я люблю выпечку. Это помогает мне расслабиться.

— Расскажи мне больше. Что любишь печь?

— На самом деле все, что угодно. Я бросала себе вызов в искусстве сахарного печенья.

Его брови поднялись, а улыбка осталась. — Искусство сахарного печенья, да? Так бывает?

— Да, я покажу тебе, — она достала телефон и нашла несколько фотографий. Конечно, она сфотографировала только свое лучшее печенье.

Деметрий посмотрел на фотографии. — О, хорошо. Они великолепны, Персефона.

Он встретился с ней взглядом, возвращая ей телефон.

Никто, кроме Лексы, никогда не говорил ей этого.

— Значит, любишь печь. Что еще?

— Люблю писать. Рассказы.

— Истории? Нравится фантастика?

— Да.

— Романтика? — Предположил он. Это то, что предполагало большинство людей, и румянец на щеках Персефоны не особо помогал.

— Вообще — то нет. Мне нравится мистика.

Брови Деметрия снова поднялись, почти соприкасаясь с линией его волос.

— Неожиданно, — сказал он. — Мне это нравится. Что ты надеешься получить от этой стажировки?

— Приключение, — не удержалась она. Слово сорвалось с языка, но Деметрий, казалось, был доволен.

— Приключение, — сказал он, отодвигаясь от стола. — Если ты жаждешь приключений, Нью Афинские новости могут дать тебе их, Персефона. Эта должность может выглядеть как все, что ты пожелаешь, — это твоё дело создавать и управлять. Если ты хочешь вести репортаж, можешь вести репортаж. Если хочешь писать статьи, можешь писать. Если захочешь выпить кофе, будет кофе.

Персефона была заинтересована только кофе. Она не думала, что может быть более взволнована, но, когда Деметри говорил, у нее возникло ошеломляющее чувство, что эта стажировка изменит ее жизнь.

— Уверен, ты знаешь, что мы часто попадаем в СМИ, — криво усмехнулся он.

— Ирония судьбы, учитывая, что мы являемся источником новостей.

Нью Афинские новости были хорошо известны количеством судебных исков, поданных на них. Всегда поступали жалобы на клевету и вторжение в частную жизнь. Хотите верьте, хотите нет, но это были не самые худшие обвинения, выдвинутые против компании. Аполлон обвинил их в том, что они являются членами Триады, группы Безбожных смертных, которые активно организовались против богов, поддерживая справедливость, свободу воли и свободу. Газета, разумеется, опровергла это утверждение, поскольку Зевс объявил «Триаду» террористической организацией и угрожал смертью любому, кто будет уличен в их пропаганде.

Чего Зевс не ожидал — или, возможно, ожидал — это того, что Верующие организовались в культы и начали собственную охоту, убив нескольких явных Безбожных, не заботясь о том, связаны они с Триадой или нет. Это было ужасное время, и Зевсу потребовалось больше времени, чем необходимо, чтобы выступить против культов. Так сообщают Нью-Афинские новости.

— Мы ищем истину, Персефона, — сказал Деметрий. — Есть власть в правде. Ты хочешь власть?

Он даже не знал, о чем спрашивает.

— Да, — сказала она. — Я хочу власти.

На этот раз, когда Деметрий улыбнулся, он показал зубы. — Тогда тебе здесь самое место.

Деметрий проводил Персефону к ее столу, стоявшему рядом с его кабинетом. Она устроилась поудобнее, проверила ящики, отметив, что ей понадобится попросить или купить, и положила свою сумочку. Сверху лежал новый ноутбук. Он был прохладным на ощупь, и когда она открыла его, на темном экране отразилось лицо мужчины. Она повернулась на стуле и встретилась с широко раскрытыми удивленными глазами.

— Адонис, — сказала она.

— Персефона.