Прикосновение тьмы

Она вцепилась когтями в стальную кожу огра, но он только глубже вонзил свои мясистые пальцы в ее кожу. Она не могла дышать, ее глаза слезились, и единственное, что она могла сделать, — это сбросить маскировку. Когда ее рога стали видны, существо отпустило ее, как будто она горела.

Персефона пошатнулась и глубоко вдохнула. Она прижала руку к своему нежному горлу, но сумела удержаться на ногах и свирепо посмотрела на огра в своем истинном облике. Он опустил глаза, не в силах смотреть на нее или встретиться взглядом с ее яркими, жуткими глазами.

— Я Персефона, Богиня Весны, и если ты хочешь сохранить свою мимолетную жизнь, то будешь повиноваться мне, — ее голос дрожал. Она все еще была напугана тем, что огр чуть не придушил её. Слова, которые она произнесла, принадлежали ее матери, Деметра однажды угрожала так Сирене, которая отказалась помочь ей в поисках Персефоны, когда та убежала. На самом деле Персефона была всего в нескольких футах, прячась за ближайшим кустом. Она подслушала грубые слова матери и запомнила их, зная, что без силы слова будут ее единственным оружием.

Дверь позади огра открылась, и он отступил в сторону, опустившись на колени, когда в поле зрения появился Аид. Персефона не могла дышать. Она провела весь день, вспоминая, как он выглядел, вспоминая его элегантные, но темные черты лица, и все же ее память блекла по сравнению с реальностью. Она была почти уверена, что на нем был вчерашний костюм, но галстук на его шее был ослаблен, а пуговицы рубашки расстегнулись на шее, обнажая грудь. Как будто его прервали на середине раздевания.

Потом она вспомнила женщину, которая обнимала его за талию, — Минфа. Возможно, она их прервала. Она получила огромное удовлетворение от этой мысли, хотя ей все равно.

— Леди Персефона, — сказал он, его голос был тяжелым и соблазнительным, и она вздрогнула.

Она заставила себя посмотреть ему в глаза-в конце концов, они были равны, и она хотела, чтобы он знал это, потому что собиралась выдвинуть требования. Она обнаружила, что он изучает ее, склонив голову набок. Находиться под его пристальным взглядом в ее истинном облике было странно интимно, и ей захотелось снова наложить маскировку. Она совершила ошибку, была так зла и в таком отчаянии, что выдала себя.

— Владыка Аид, — выдавила она, коротко кивнув. Она гордилась тем, что ее голос не дрожал, хотя внутри все дрожало.

— Милорд, — сказал людоед, опустив голову. — Я не знал, что она богиня. Я принимаю наказание за свои действия.

— Наказание? — спросила Персефона, чувствуя себя все более незащищенной при дневном свете за пределами клуба. Аиду потребовалось мгновение, чтобы оторвать взгляд от Персефоны и посмотреть на людоеда.

— Я поднял руку на богиню, — сказал монстр.

— И к тому же на женщину, — печально добавил Аид. — Я разберусь с тобой позже.

Аид отступил в сторону.

— Леди Персефона, — сказал он и впустил ее в Невернайт. Она осталась в темноте, когда за ней закрылась дверь. Воздух был тяжелым, наполненным силой, которую она чувствовала глубоко в животе, и густым от его запаха. Ей хотелось вдохнуть и наполнить им легкие. Вместо этого она затаила дыхание.

Затем он заговорил ей на ухо, его губы легко, как перышко, коснулись ее кожи.

— Ты полна сюрпризов, дорогая.

Она резко вдохнула и повернулась к нему лицом, но когда она это сделала, Аида уже не было рядом с ней. Он открыл дверь и ждал, когда она войдет в коридор.

— После тебя, богиня.

Он произнёс это не насмешливо, скорее с любопытством.

Она прошла мимо бога и вошла в клуб, оказавшись на балконе, выходящем на пустой этаж. Место было на удивление безупречным. Она обернулась и увидела ожидающего Аида. Когда она встретилась с ним взглядом, он спустился по лестнице, и она последовала за ним.

Он пересек этаж, направляясь к винтовой лестнице и на второй этаж. Она колебалась.

— Куда мы идём?

Он остановился и повернулся к ней.

— Мой кабинет. Я полагаю, наш разговор требует конфиденциальности?

Она открыла и закрыла рот, оглядывая пустой клуб.

— Кажется довольно личным.

— Это не так, — сказал он и, не сказав больше ни слова, направился вверх по лестнице. Она последовала за ним. Когда они поднялись, он повернул направо — прочь от комнаты, в которой она была прошлой ночью, — к черной стене, искусно украшенной золотом. Она не могла поверить, что не заметила этого прошлой ночью. На двух больших дверях были изображены виноградные лозы и цветы, вьющиеся вокруг копья Аида, поднятого в золотом рельефе. Остальная часть стены была украшена золотыми цветочными узорами.

Наверное, ей не стоило так удивляться, что Бог Мертвых решил украсить ее цветами — в конце концов, нарцисс был его символом.

Ее взгляд был прикован к Аиду, когда он открыл одну из позолоченных дверей. Ей не хотелось находиться с ним в замкнутом пространстве. Она не доверяла ни своим мыслям, ни своему телу. На этот раз он позвал ее.

— Вы будете колебаться на каждом шагу, леди Персефона?

Она сверкнула глазами.

— Я просто восхищалась вашим декором, лорд Аид. Вчера вечером я этого не заметила.