Прикосновение тьмы

— Двери в мои покои часто закрыты в рабочее время, — ответил он и указал на открытую дверь. — Ну что, пойдем?

Она снова собралась с духом и подошла ближе. Он не оставил ей много места, чтобы пройти, и она задела его, когда вошла в комнату.

Она оказалась в кабинете Аида. Первое, что она заметила, были окна, выходящие на клубный этаж. Отсюда он мог видеть все. Снаружи не было окон, и, несмотря на это, помещение было тепло освещено и странно уютно, даже с черным мраморным полом. Может быть, это как-то связано с камином у стены. Диван и два стула составляли прекрасную зону отдыха, а меховой ковер только добавлял уютной эстетики. В дальнем конце комнаты возвышалась, как трон, большая обсидиановая плита, служившая столом. Насколько она могла судить, на нем ничего не было — ни документов, ни фотографий. Ей было интересно, использовал ли он его вообще или просто для вида.

Прямо перед ней стоял стол, на котором стояла ваза с кроваво-красными цветами.

Она закатила глаза, глядя на цветочную композицию.

Аид закрыл дверь, и она напряглась. Это было опасно. Ей следовало встретиться с ним внизу, где было больше места, где она могла лучше думать и дышать, не вдыхая его. Его ботинки стучали по полу, когда он приблизился, и ее тело стало дразнящим.

Аид остановился перед ней. Его глаза прошлись по ее лицу, задержавшись на ее губах на долю секунды, прежде чем опуститься к шее. Когда он потянулся, чтобы коснуться ее, рука Персефоны сжала его руку. Не то чтобы она боялась его, скорее своей реакции на его прикосновение. Их глаза встретились.

— Тебе больно? — спросил он.

— Нет, — сказала она, и он кивнул, осторожно высвобождая руку из ее хватки. Он пересек комнату, чтобы увеличить расстояние между ними, как предположила Персефона.

Затем она вспомнила, что находится в своей истинной форме, и начала накладывать маскировку.

— О, уже слишком поздно скромничать, тебе не кажется? — сказал Аид, пронзая ее своими прекрасными темными глазами. Он развязал галстук, и она посмотрела, как он соскользнул с его шеи, прежде чем поднять на него глаза. Он не ухмылялся, как она ожидала. Он выглядел первородным. Как изголодавшееся животное, которое наконец загнало свою добычу в угол. Не уверенная, что хочет получить ответ, она сглотнула и поспешно сказала: — Я что-то прервала?

Уголок его рта приподнялся. — Я как раз собиралась ложиться спать, когда услышал, что ты требуешь впустить тебя в мой клуб.

Было уже далеко за полдень.

— Представь мое удивление, когда я обнаружил богиню со вчерашнего вечера на своем пороге.

— Тебе горгона сказала?

Она сердито шагнула в комнату. Аида это позабавило.

— Нет. Эвриала не говорила… Я узнал в твоей магии магию Деметры, но ты не Деметра.

Затем он наклонил голову, как раньше.

— Когда ты ушла, я просмотрел несколько сообщений. Я и забыл, что у Деметры есть дочь. Предположил, что ты Персефона. Вопрос в том, почему ты не используешь свою собственную магию?

— Так вот почему ты это сделал? — спросила она, снимая браслет, которым прикрывала отметину на коже, и поднимая руку.

Аид ухмыльнулся. На самом деле ухмыльнулся.

Персефона хотела напасть на него. Она сжала руки по бокам, чтобы не прыгнуть через комнату.

— Нет. Это результат проигрыша мне.

— Ты учил меня играть, — возразила она.

— Игра слов, — сказал он, пожимая плечами. — Правила Невернайт предельно ясны, Богиня.

— Они совсем не ясны, а ты — мудак!

Глаза Аида потемнели. Очевидно, ему не нравилось, когда его обзывали, не больше, чем огру. Он оттолкнулся от стола и направился к ней. Персефона сделала шаг назад.

— Не обзывай меня, Персефона, — сказал он и потянулся к ее запястью. Он обвел метку вокруг, заставляя ее дрожать. — Когда ты пригласила меня за свой столик, ты заключила соглашение. Если бы ты выиграла, то могла бы уйти из Невернайт без претензий. Но ты этого не сделала, и теперь у нас контракт.

Она сглотнула, вспомнив все ужасные вещи, которые слышала о контрактах Аида и его невозможных условиях. Какую тьму он вытащит из глубины ее души?

— И что это значит? — Ее голос все еще был язвительным.

— Это значит, что я должен выбрать условия.

— Я не хочу заключать с тобой контракт, — процедила она сквозь зубы. — Убери это!

— Не могу.

— Ты наложил эту метку и можешь убрать её.

Его губы дернулись.

— Думаешь, это смешно?

— О, дорогая, ты даже не представляешь.

Слово «дорогая» скользнуло по ее коже, и она снова задрожала. Он, казалось, заметил это, потому что улыбнулся чуть шире.

— Я богиня, — снова попыталась она. — Мы равны.

— Ты думаешь, наше происхождение меняет тот факт, что ты добровольно заключила со мной контракт? Это закон, Персефона. Она пристально посмотрела на него. — Метка исчезнет, когда контракт будет выполнен. Он сказал это так, как будто это должно все исправить.

— И каковы твои условия?

То, что она спрашивала, не означало согласия.

Челюсть Аида была плотно сжата. Казалось, он сдерживал себя. Возможно, он не привык, чтобы ему приказывали. Когда он поднял голову и посмотрел на нее, она поняла, что попала в беду.

— Создать жизнь в Подземном Мире, — сказал он наконец.

— Что?